Беназир

Беназир, даже боюсь спросить.
После этих слов Вы бросили читать, или просто уснули?

И какова бы ни была причина, по которой Вы открыли эту главу Вашего дневника, всё произошло вовремя. У Сергея Сергеевича Аверинцева как раз сегодня 10 декабря день рождения. И мы его помним. И мы его читаем.

Апперцепция интеллигибельных дублетов класса бабушка-нянюшка сопряжена с базисными компетенциями, не имеющими адекватной субституции за пределами филологического междусобойчика.

Дорогой Синицын, это правда.
Но это не вся правда: чтение Сергея Сергеевича задача непростая, но в то же время увлекательная. Всегда рискуешь что-нибудь понять.
Тексты Аверинцева, даже не понятые до конца, создают некое пространство мысли.
А это приятно, согласитесь.
Чуть позже, с согласия Беназир, выложу кусочек из статьи об С.С. Аверинцеве С. Иванова "Магистр игры", мне она очень понравилась.
Вот, если кому-то интересно,
статья 2004 года "Памяти Аверинцева" М.Л. Гаспарова

http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2004/6/gasp12.html


а тут статья об Аверинцеве Ольги Седаковой 2008 года

http://magazines.russ.ru/continent/2008/135/se24.html

Сообщение от Синицын

Апперцепция интеллигибельных дублетов класса бабушка-нянюшка сопряжена с базисными компетенциями, не имеющими адекватной субституции за пределами филологического междусобойчика.

Зовсим рядушком с филологическим междусобойчиком находим пронзительно - сермяжно - посконное
*Ой у поли криниченька,
Там холодна водиченька*

с не менее прелестным дублетом

*Соня, чого топкою хлопати, коли дрова
в паровози закинчилися.*

Уважаемая Скарлет, меня на самом деле удивило сочетание имени Аверинцева и довольно забавной фразы. Я полагаю, латинизмы потребовались, чтобы само рассуждение не выбивалось из контекста (бабушка и нянюшка par excellence малосерьезные особы). Но вне контекста произошло то, что случается на берегу с глубоководными рыбами. И, пожалуй, по заслугам.

Сообщение от Синицын

Апперцепция интеллигибельных дублетов класса бабушка-нянюшка сопряжена с базисными компетенциями, не имеющими адекватной субституции за пределами филологического междусобойчика.

Ой, ой, ой, милый господин Синицын! Пощадите!!!

[QUOTE=Синицын;bt135705]Бабушка и нянюшка par excellence малосерьезные особы)[QUOTE]

"Рar excellence" малосерьезное заявление. Не было у Вас ни бабушки, ни нянюшки, а то были бы Вы Пушкин, Глинка или Лермонтов.

Вообще, феномен русского дворянского детства достоин самого пристального внимания. Нигде в Европе ничего подобного не было.

Сообщение от Синицын

Уважаемая Скарлет, меня на самом деле удивило сочетание имени Аверинцева и довольно забавной фразы. Я полагаю, латинизмы потребовались, чтобы само рассуждение не выбивалось из контекста (бабушка и нянюшка par excellence малосерьезные особы). Но вне контекста произошло то, что случается на берегу с глубоководными рыбами. И, пожалуй, по заслугам.

Дорогой Синицын, совершенно с Вами согласна.
Не вижу смысла вытаскивать чудных рыб на берег - на берегу всё больше плоскодонки привязанные стоят. Я вчера удивилась, странная манера помянуть замечательного мыслителя, человека воскресившего классическую традицию в глухие годы совка.
Но, уверена, он бы оценил - его шутки известны всем, хотя и не всем понятны.

Сообщение от Скарлет

Беназир, даже боюсь спросить.
После этих слов Вы бросили читать, или просто уснули?

Ну, что Вы, Скарлет! Как Вы могли так подумать... Ещё в детском возрасте этимология стала для меня очень важной.
- Просто не было в тот момент времени дочитать до конца. После этих слов (когда появилось время) полазила по словарям и поискала кое-что. Ну, а на следующий день дочитала до конца.


Позабавили меня результаты из найденного исследования о гендерных особенностях использования диминутивов, проведённого в Дальневосточном регионе.

У женщин наиболее популярными диминутивами оказались уменьшительно-ласкательные имена близких людей, ласковые имена (солнышко, заинька), родственные связи (мамочка, сыночек).
У мужчин чаще всего встречаются только последние два типа диминутивов, зато у них были выявлено употребление таких диминутивов, как «хлебушек» и «водочка»!
Неожиданно, не правда ли...


Что касается С. Аверинцева и приведённой выше фразы, меня поражает его погружение в предмет - настолько, что "на поверхности" это погружение вот так просто, так легко выражается таким образом..

Сообщение от Скарлет

И какова бы ни была причина, по которой Вы открыли эту главу Вашего дневника, всё произошло вовремя. У Сергея Сергеевича Аверинцева как раз сегодня 10 декабря день рождения. И мы его помним. И мы его читаем.

Факт!

Всё, что хотите выложить в тему, выкладывайте, конечно. С интересом почитаем.

Сообщение от Скарлет

Дорогой Синицын, совершенно с Вами согласна.
Не вижу смысла вытаскивать чудных рыб на берег - на берегу всё больше плоскодонки привязанные стоят.

Мои ощущения от обозначенной выше фразы Аверинцева (и от некоторых др. его мыслей) - как от слов А.С.: Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей.

Сообщение от Синицын

Апперцепция интеллигибельных дублетов класса бабушка-нянюшка сопряжена с базисными компетенциями, не имеющими адекватной субституции за пределами филологического междусобойчика.

Рада Вам, Синицын!

Сообщение от Беназир

Мои ощущения от обозначенной выше фразы Аверинцева (и от некоторых др. его мыслей) - как от слов А.С.: Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей.

Ну тогда мы с Вами совпали, Беназир
Я иногда Аверинцева читаю вовсе не для дела и не по теме, а просто для собственного удовольствия.
При этом частенько бывает, одна мысль или фраза зацепят так, что дочитываешь уже по диагонали, всё время возвращаясь к этой его мысли.
И мысли те - как шурфы, обдумывая и проясняя их для себя, находишь настоящие алмазы.

А вот из обещанной статьи, её публиковал журнал "Итоги" в декабре 1997 года, автор Сергей Иванов

Интеллектуальная Одиссея Сергея Аверинцева

Говорили, будто Сережа Аверинцев такой образованный потому, что ни одного дня в жизни не ходил в школу - сидел дома и обучался исключительно всяким благородным наукам. Вроде бы это на самом деле неправда.
Говорили, что когда ему за книгу о Плутархе дали премию Ленинского Комсомола, он всю ее потратил на приобретение подшивки журнала "Православный собеседник" за прошлый век. Охотно верю, хотя и не спрашивал.
Когда его пригласили в телепередачу "Клуб кинопутешествий", Аверинцев был удивлен, поскольку никогда прежде о ней не слыхал. Вообще все истории, рассказываемые о нем, имели один сюжет - его вопиющую, вызывающую несцепленность с бытовой жизнью. Достаточно было послушать, в каких изысканных, возвышенных выражениях он описывает плацкартное купе, или академического чиновника, или улыбку своей новорожденной дочери, чтобы понять - это горний пришелец, случайно заблудившийся в нашем мире.

Интеллектуальная Одиссея Сергея Аверинцева Сергей Иванов

Но каким бы нездешним ни выглядело его личное поведение, как бы диковинно ни звучал его грассирующий дискант, в широких кругах интеллигенции застойного времени миф об Аверинцеве не сложился бы, не будь так волшебно чарующ его язык.

В Совдепии все писали одинаково. От газеты "Правда" до "Хроники текущих событий", от интимного письма до ученой статьи гулял один и тот же чумазый, замусоренный новояз. Спастись от него можно было либо в сверхусложненном, наукообразном жаргоне, либо в мате, то есть в обоих случаях - на обочине.

Посередине же корчился в муках безъязыкости "великий и могучий".

Аверинцев каким-то чудом расколдовал его - и язык ожил. Такую стесненность дыхания, такое захлебывание восторгом, как при чтении его текстов, я помню разве что от Набокова. Среди гуманитариев аверинцевского поколения есть великие ученые, но нет другого подобного стилиста. В старшем поколении - разве что Леонид Баткин.

Единственный недостаток аверинцевского стиля - это овладевающее им время от времени желание подладиться под язык улицы. Так, в изумительно выверенный текст вторгается что-нибудь вроде "дело ясное, что дело темное" или "без дураков".


Аверинцев много раз заявлял: только тот подмастерье станет настоящим мастером, кто сперва научится работать по установленным правилам. На голову можно вставать, лишь доказав, что умеешь стоять на ногах.

Для него самого таким удостоверением ремесленника стала кандидатская диссертация, а потом книга "Плутарх и античная биография" (1973). Она действительно весьма добротна, мало того, это в некотором роде единственная его книга, как "Будденброки" - единственный классический роман Томаса Манна. Но внезапная ее популярность и внезапная же к ней милость властей явно объяснялась уже упомянутым эффектом языка.

Этой книгой Аверинцев отчитался перед взрастившей его традиционной школой классической филологии. Однако, несмотря на кажущуюся неброскость темы, она говорит кое-что о духовном мире автора: Плутарх подкупал Аверинцева своим оптимистическим здравомыслием. Недаром позднее он так ценил Честертона.

Оказалось, что античность - это не скучная "классика" и даже не забавные истории в духе Куна или Маркиша. Это - источник серьезных размышлений о жизни и поле для головокружительных обобщений. То, о чем все вроде бы знали, он поворачивал в совершенно неочевидном ракурсе, а о том, чего не знал никто, говорил, как о чем-то простом и самоочевидном.

Аверинцев брал миф об Эдипе и показывал, что познание героем загадки Сфинкса - это метафора для познания им же Иокасты как женщины, а овладение матерью - это метафора для захвата царской власти. Он рассказывал о почти никому в СССР не известном Юнге или всеми давно забытом Бахофене, как о старых знакомых. Он связывал любовь византийцев к украшению мозаик золотом с особенностями православного богословия. Он походя, парой точных, убийственных фраз рушил культы Бахтина и Булгакова, двух кумиров застойных времен. Он смотрел на античную статую, на зачины библейских книг - и объяснял, что для греческой культуры важно пространство за счет времени, а для древнееврейской - наоборот.

Он брал византийский акафист Богородице - и выводил его устройство из духа языческой философии. Он сравнивал Платона с Аристотелем и из их противостояния вытягивал антагонизм православия и католицизма. Он умел рассказ Чехова увидеть в контексте Аристофана.

И т.д., и т.д.

Любой текст Аверинцева представляет собой головокружительное сальто-мортале. Во всякой, самой крохотной статье он перекидывает ажурные мостики преемственности между далекими на первый взгляд феноменами.
Изящный силуэт возведенной Аверинцевым конструкции еще зыбится в воздухе некоторое время после того, как перевернута последняя страница его текста, сам собой возвращается в память, заставляя глуповато улыбаться чему-то - наверное, волшебству интеллектуальной игры.

Интеллектуальная Одиссея Сергея Аверинцева Сергей Иванов

Да, то была изысканная игра регистрами и кодами культуры. Как таковую ее воспринимал и сам Аверинцев - недаром он настолько увлекся романом Германа Гессе "Игра в бисер", что для его русского издания (1969) написал комментарий и перевел стихи, а позднее (1982) создал целое эссе о нем. В романе этом, если кто забыл, описывается утопическая страна Касталия, где живут люди, целиком посвятившие себя некоей "Игре стеклянных бус", которая описана как "игра со всеми смыслами и ценностями нашей культуры... Всем духовным материалом мастер Игры владеет, как органист своим органом".

Но всякая игра таит в себе опасность заиграться. В условиях отсутствия интеллектуальной самодисциплины и корпоративного стыда, множество профессиональных гуманитариев и примкнувших к ним дилетантов брежневской эпохи резво пускались в псевдонаучные одиссеи: строили смелые конструкции, открывали потайные смыслы, разгадывали реальные и мнимые загадки.

Аверинцев понимал: для того чтобы не утратить чувство реальности, нужна основательность, которая отнюдь не враждебна парадоксу. Недаром он озаглавил свое эссе о Честертоне "Неожиданность здравомыслия" (1984).

Если обычно парадоксализм питается от словесного лукавства, то аверинцевский - от многослойности мироздания. Он никогда не допускает расхлябанности мысли. В лексиконе Аверинцева важное место занимают слова "трезво", "серьезно", "здраво". Он стремится пусть к многословной, но исчерпывающей точности. Если у текстов Михаила Гаспарова нечего отнять - то к текстам Сергея Аверинцева нечего прибавить. Многие его обороты хочется катать на языке, как леденец.

Например, этот: "Смеялись в России всегда много, но смеяться в ней всегда более или менее "нельзя"... Любое разрешение остается для русского сознания не вполне убедительным. ... Но не смеяться - сил никаких нет".

Интеллектуальная Одиссея Сергея Аверинцева ‹Сергей Иванов

Сергей Аверинцев "Г.К. Честертон или неожиданность здравомыслия"

Мне не было нужды соглашаться с Честертоном, чтобы получать от него радость. Его юмор такого рода, который нравится мне больше всего. Это не «остроты», распределенные по странице, как изюминки по тесту булочки, и уж вовсе не заданный заранее тон небрежного пошучивания, который нет сил переносить; юмор тут неотделим от самой сути спора, диалектика спора им «зацветает», как сказал бы Аристотель. Шпага играет в лучах солнца не оттого, что фехтовальщик об этом заботится, просто бой идет не на шутку и движения очень проворны. Критиков, которым кажется, будто Честертон жонглировал парадоксами ради парадоксов, я могу в лучшем случае пожалеть; стать на их точку зрения я неспособен.
(К. С. Льюис. «Настигнутый Радостью». Глава XII)


У Честертона есть поэма, которая называется «Белый конь»; ее герой — Альфред Великий, английский король IX века, защищавший честь своего народа, навыки законности и хрупкое наследие культуры в бурную пору варварских набегов. О стихах Честертона вообще-то не очень принято говорить всерьез, но поэтическое качество «Белого коня» в довольно сильных выражениях хвалил недавно умерший поэт Оден, признанный мастер современной поэзии, притом человек отнюдь не похожий на Честертона по своим вкусам и тенденциям, едва ли не его антипод; тем примечательнее такое суждение.

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks.../chest_ili.php