Дело было во время войны. В полутемном помещении -- при свечах (!) -- Рихтер играл только что законченную автором симфонию (кажется, Прокофьева, но не уверен).
Вот этот источник:
Д.Рабинович
CВЯТОСЛАВ ТЕОФИЛОВИЧ РИХТЕР
(1962 г.)
Однажды, в присутствии автора настоящих строк, он "прочитал"
только что появившуюся Первую фортепьянную сонату М. Вайнберга.
Он играл ее по рукописи, при свечах (дело было трудной зимой 1942—43 годов), играл не только сразу же в темпе, но и мгновенно вникая в достаточно замысловатую музыку совершенно неизвестного ему молодого композитора. Казалось, еще немного — и Рихтер сможет выйти с этой сонатой на концертную эстраду. Тут есть чему подивиться !
15.12.2007, 23:14
avg
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Цитата:
Сообщение от Yuriy
Вот этот источник:
Д.Рабинович
CВЯТОСЛАВ ТЕОФИЛОВИЧ РИХТЕР
(1962 г.)
Спасибо. Скорее всего, у меня два эпизода соединились в один. Довольно четко засело в памяти, что как-то случилось ему играть новую симфонию с листа по партитуре. Не помните такого?
16.12.2007, 02:27
Yuriy
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Цитата:
Сообщение от avg
Спасибо. Скорее всего, у меня два эпизода соединились в один. Довольно четко засело в памяти, что как-то случилось ему играть новую симфонию с листа по партитуре. Не помните такого?
Вообще-то мне тоже кажется, что в начале 70-ых я читал о его исполнении по рукописи только что написанной симфонии Вайнберга. Было это во время войны, в Москве. Сейчас пока не могу найти источник.
18.12.2007, 05:02
Henry
Ответ: Величие Рихтера
Цитата:
Сообщение от onepost
Слова у нас
до важного самого
в привычку входят,
ветшают, как платье.
Хочу
сиять заставить заново
величественнейшее слово
"Рихтер".
Другие пианисты! -
Кому они нужны?!
Их никчемная игра
тоньше писка.
Кто ее услышит? -
Разве жена!
И то
если не в БЗК,
а близко.
Рихтер -
это
единый ураган,
из звуков спрессованный
тихих и тонких,
от него
лопаются
интерпретации других,
как в канонаду
от пушек
перепонки.
Плохо человеку,
когда он один.
Горе одному,
один не воин -
каждый дюжий
ему господин,
и даже слабые,
если двое.
А если
в форуме
сгрудились упрямые -
сдайся, враг,
замри
и ляг!
Рихтерианцы -
рука миллионопалая,
сжатая
в один
громящий кулак.
Другие пианисты - вздор,
Другие пианисты - ноль,
другой -
даже если
очень важный -
гениально не сыграет
ноту
си-бемоль,
тем более
опус стоодиннадцатый.
Рихтер -
это
рояли Ямаха,
друг к другу
прижатые туго.
С Рихтером
гениальности других
не признаем,
хваля
и поддерживая друг друга.
Купол музыки,
Рафаэль музыки,
Микеланджело музыки,
Браманте музыки -
вот что такое Рихтер.
Музыка и Рихтер -
близнецы-братья
кто более
матери-культуре ценен?
Мы говорим Рихтер,
подразумеваем -
Музыка,
мы говорим
Музыка,
подразумеваем -
Рихтер.
Да, это уже не гомеопатия. И даже не Мерло. Некая смесь анаши с эфедрином. Анаша, анаша, до чего ж ты хороша! Непременно перепишу в свой дембельский альбомчик.
23.12.2007, 02:01
Yuriy
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Статья М.Нестьевой, опубликованная в журнале “Советская музыка”, #9, 1978 г.
РЕПЛИКА СЕБЕ
Святослав Рихтер играет Шуберта. Как раз об этом мне приходилось писать в журнале несколько месяцев назад (М.Нестьева. Творец лунных лучей и пламени солнца. “Советская музыка”, #3, 1978 г.). Об этом и вместе с тем совсем о другом. Потому, что в концерте, о котором пойдет речь сейчас (2 мая, Большой зал консерватории), было все иначе – другая манера прочтения музыки, другой тип звукоизвлечения, формотворчества. Куда ушли объективно-сдержанный тон, “отстраненность” лирики, обостренность контрастов, конструктивная четкость в построении цикла, свойственные исполнению пианистом сонат австрийског художника в 50-е и 60-е годы (тогда были сделаны записи этих сочинений)? В тот майский вечер Рихтер словно воспринял и передал нам феномен Шуберта во всей его глубинной полноте: Шуберта, радующего непосредственностью ребенка, и Шуберта, поражающего мудростью зрелости, Шуберта с ясным взглядом на мир и Шуберта, прошедшего через безысходность отчаяния, Шуберта, поющего и Шуберта декламирующего. Пусть не покажется странным, но все эти пласты возникали в играемой музыке не только последовательно, но и в одновременности, то есть не только улавливались по горизонтали, но как бы постоянно выстраивались в невидимую нематериализованную вертикаль. На том концерте Рихтер воочию доказал нам, что музыка (в частности, Шуберта вне всякого сомнения) рождается “в простой, безобидной и неоскорбляемой части нашей души… в охране этого родника не участвуют ни добро, ни зло: эта радость жизни находится по ту сторону добра и зла” (М.Пришвин. О поэзии). Каким теплым и сокровенным тоном было пронизано исполнение медленной музыки, произносимой вполголоса. Она удивляла непосредственностью фразоведения, ажурным плетением поющей фактуры, бесконечно меняющейся и вместе с тем радующейся узнаваемостью; то же в быстрой музыке, текущей подобно говорящему ручейку в знаменитом вокальном цикле композитора, поражавшей бисерностью и отточенностью техники (но тихой, незаметной!), эластичностью, плавностью поэтизированных танцевальных рисунков. Ни одного “открытого” скачка, полное отсутствие “прямых углов” в интонационной графике! Даже forte всегда туттийно, объемно, как в стройно поющем ансамбле. Надо всем господствовала протяженная линия, ей подчинялись и соотношения верхнего и нижнего голосов, каждый из которых по-своему главный, и ведение фразы, и наполнение crescendo, и смена частей, даже пьес, когда каждая следующая воспринималась и как что-то новое, и как продолжение предыдущей. Программа концерта, подобно всем составляющим ее номерам, тоже имела в тот вечер признаки открытой разомкнутой формы – казалось, она может длиться бесконечно, и нам хотелось, чтобы она длилась бесконечно. Рихтер сумел добиться невозможного – каждое мгновение времени он обращал в вечность. Но среди этого праздника духа, чистой парящей мысли, проникнутых богатейшими нюансами состояний, возникали и вполне конкретные жизненные картины, например, в лендлерах, веселящих слух тонким ощущением жанра, колорита, “заводным” ритмом, оркестральной игрой. И еще одно. Некоторые из современников Шуберта считали, что он сочиняет в сомнамбулическом сне – с такой непринужденной легкостю появлялись на свет его мелодии, пленявшие своей естественно-природной грацией, “непридуманной” новизной. Шуберт обладал редким свойством – не навязывать свою индивидуальность тем, кто воспринимал его музыку, поэтому им и казалость, что прекрасные мелодии возникают помимо воли их создателя. При всем безусловном совершенстве игры Рихтера (и в образно-эмоциональном смысле, и в области звука, и в техническом отношении, и в структурном плане) на том концерте была совсем неощутимой исполнительская работа с материалом. Музыка творилась будто сама по себе, без воли ее интерпретаора, без вмешательства властной, магически сильной индивидуальности пианиста. Словно Данте, сопровождаемый Вергилием в глубины небытия, Рихтер, ведомый Шубертом, поднимался в духовную высь. И рождалось ощущение, что пианист играл в том концерте не только Шуберта, здесь чувствовались и его опыт постижения раннего Бетховена, и освоение им звуковой палитры импрессионистов, и проникновение в шопеновские миниатюры, и общение с современной музыкой. Конечно же, вспоминался дуэт с Д.Фишером-Дискау, уже ранее вдохновенно открывавший нам шубертовские “секреты”. И на этот раз думалось, что исполнитель помог нам хоть немного приблизиться к той тайне, которая именуется Шубертом.
27.12.2007, 02:38
Yuriy
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Осенью 1978-го ГМИИ им. Пушкина устроил выставку “Музыкант и его встречи в искусстве”. Об этом сообщила прогpамма “Время”, которую я в тот день не смотрел. Я как раз собирался в командировку в Москву и пытался узнать у разных киевских знакомых о выставке, т.е., о том, где ее искать. Как-то не верилось, что она могла расположиться в самом музее. Мои приятели, бывшие близкими приятелями Святослава Теофиловича и Нины Львовны, дали мне номер их телефона, которым я мог воспользоваться, если никакие другие московские источники не помогут. Так в конце концов и получилось, что я вынужден был, приехав в Москву, набрать этот номер. Трубку взяла Нина Львовна. Меня поразил ее голос: достоинство, доброжелательность, то, что принято называть “породой” . “Вы обязательно должны побывать на выставке,” – настоятельно советовала она и, разумеется, объяснила, что находится выставка возле музея им. Пушкина, в небольшом домике в переулке маршала Шапошникова. Приехав на место, я понял, что не заметить этого значительного мероприятия было невозможно. У здания стояла очередь, и еще висела большая вывеска: “Музыкант и его встречи в искусстве”. Буклетов выпустили очень мало, и мне, разумеется, не досталось, но позже администратор нашей филармонии, светлой памяти Ольга Ивановна Фролова, любезно разрешила переснять ее экземпляр, подаренный ей самим Маэстро. В экспозиции было выставлено 28 портретов. К каждому Святослав Теофилович написал комментарий. Поражает его язык, точность характеристик, текст и подтекст. Знакомство с выставкой и комментариями Рихтера позволило почувствовать, открыть для себя новые грани его незаурядной личности.
Думаю, что поклонникам великого Маэстро будет интересно познакомиться, хотя бы, сидя у компьютеров, с замечательным событием культурной жизни столицы тех далеких лет, вызвавшим столько искренних откликов. Буду понемногу выкладывать копии портретов и пояснения Святослава Теофиловича. Так выглядела обложка:
А вот первый портрет : Фальк Роберт Рафаилович (1886-1958) Рихтер. Набросок Бумага, карандаш, акварель. 66,5*54 Собственность Н.Дорлиак
“К сожалению, был только один сеанс: первый эскиз к портрету. Это было время, когда Фальк имел доброту направлять меня в моем желании рисовать. От замысла написать мой портрет остался только этот набросок. Вспоминается прохладное ателье – мансарда Роберта Рафаиловича в доме с “павлинами” на набережной с видом на Кремль и Москву-реку.”
27.12.2007, 03:19
Yuriy
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Выставка С.Т. Рихтера "Музыкант и его встречи в искусстве", Москва, 1978. Комментарии Рихтера
“Париж. Начало тридцатых годов. Они познакомились в ресторане. Фальк пришел перекусить, официантка спросила: “Вы, наверное, русский, месье?” Она была красивая. Фальк сказал: “Мне очень хотелось бы написать Ваш портрет”. - Зачем? Я теперь совсем нехороша. - Но в Вас чувствуется порода. - Еще бы, я ведь Нарышкина… Мне же этот набросок напоминает знакомый образ артистки Малого театра Елены Николаевны Гоголевой.”
“Раиса Вениаминовна Идельсон – вторая жена и модель Фалька. Набросок, относящийся к 1922-1923 годам, как бы пропитан остротой того времени. Вспоминаю одно или два своих посещения Раисы Вениаминовны и ее сестры Александры Вениаминовны в их квартире на Кировской. Они обе очаровали меня своей простотой, которая и есть, по-моему, признак подлинной интеллигентности.”
27.12.2007, 23:49
Yuriy
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Выставка С.Т. Рихтера "Музыкант и его встречи в искусстве", Москва, 1978. Комментарии Рихтера
Серов Валентин Александрович 1865-1911
Портрет Н.Н.Гучковой. 1902 Бумага, пастель, уголь прессованный. 54,5*36 Собственность В.Прохоровой
Я жил в доме Надежды Николаевны Прохоровой (Гучковой) в тяжелые дни войны и был принят там просто и по-родственному. Это был дом со старыми московскими традициями – добрый, русский, готовый поделиться всем, что есть. …Неожиданно с фронта на один день пришел младший сын Надежды Николаевны и поздно вечером ушел, чтобы больше не вернуться. Она провожала его через затемненную кухню. Я никогда не забуду, как она смотрела вслед уходящему мальчику… …До последнего дня ее жизни я был рядом с ней.
Серов Валентин Александрович 1865-1911 Портрет Л.Н.Гучковой. 1902 Бумага, пастель, уголь прессованный. 36*50,5 Собственность Л.Висковской
Любовь Николаевна Гучкова – сестра Надежды Николаевны. Глядя на рисунок Серова, мне трудно узнать в этой девочке ту Любовь Николаевну, с которой я был знаком. В ней угадывалась, несмотря на преклонный возраст, женщина начала столетия, la belle epoque – Северянин, Принцесса Греза и т.д. Милейший человек не от мира сего, фантазерка… Обе сестры – представительницы ушедшей России, ушедшей эпохи. Что же можно сказать о Серове? В Японии есть камни, на которых высечен предельно лаконичный текст. Например: “О дружбе нечего говорить”. Вот так и здесь.
28.12.2007, 01:18
Yuriy
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Выставка С.Т. Рихтера "Музыкант и его встречи в искусстве", Москва, 1978. Комментарии Рихтера
Шухаев Василий Иванович 1887-1974
Портрет молодого грузина. 1950 Бумага, сангина, уголь, цв. карадаш. 49*40 Собственность С.Рихтера
Шухаев личность особенная, один из самых легких людей, встречавшихся мне. Человек с несгибаемым и счастливым характером. В конце сороковых годов в Тбилиси была у меня чудная жизнь. Мы были очень дружны все: Шухаевы – Василий Иванович и Вера Федоровна, художница Елена Ахвледиани и Кэто Магалашвили, Куфтины, Нейгауз, Нина Долиак и я. Мне не надо было готовиться к концертам, и наше утро с Василием Ивановичем начиналось по-парижски, с бутылки шампанского. Он писал мой портрет, а я позировал, почти засыпая. Портрет получился не очень удачным. Василий Иванович сказал с улыбкой: “А Вы сами виноваты, так позировали. Я пишу только то, что вижу”. Он никогда не льстил в портретах, так же как и в жизни. Он часто говорил “гадости” – делал это очень мило и без злобы (некоторые не понимали и обижались). Одной известнейшей грузинской актрисе он сказал: “А знаете, когда Вы думаете, у Вас лицо становится глупым”. Портрет молодого грузина и Надежды Харадзе я у него купил в то время. Они мне понравились меткостью и остротой характеристик. О молодом грузине знаю только, что он художник.
Шухаев Василий Иванович 1887-1974 Портрет певицы Надежды Харадзе. 1949 Бумага, пастель, сангина, цв. карадаш. 80,5*58 Собственность С.Рихтера
Надежда Харадзе – известная оперная певица, талантливая актриса, одна из признанных красавиц Тбилиси. Портрет – пример послевоенной элегантности грузинской столицы.
28.12.2007, 01:52
Yuriy
Ответ: Памяти Святослава Теофиловича Рихтера.
Выставка С.Т. Рихтера "Музыкант и его встречи в искусстве", Москва, 1978. Комментарии Рихтера
Куфтина Валентина Константиновна – пианистка, вдова очень известного талантливого археолога академика Бориса Алексеевича Куфтина. Встреча с этими особенными людьми – одна из самых значительных в моей жизни. Это – герои, и он, и она. Вся их судьба необычайна, было в ней какое-то предначертание, и трагический конец как будто определен заранее. В портрете, в котором Шухаев не польстил Валентине Константиновне, выражена зато ее страстная требовательность к себе, к другим и к миру. Полная цельность. Если она и бывает в тягость – это все же одно из самых ценных качеств человека. Во взгляде ее на портрете почти обвинение. Она как бы смотрит в глубину вашей совести. Пианистка, ученица Блуменфельда, женщина с тонким изысканным вкусом и своим стилем. Однажды в Тбилисской консерватории я аккомпанировал Валентине Константиновне на втором рояле Второй концерт Прокофьева. Это было только для студентов, было утром, но она была в вечернем черном газовом платье, подчеркивая этим торжественность и серьезность происходящего.
