Горностаева о Ростроповиче

[Олег Дусаев]

К юбилею Маэстро с моей помощью подготовлен монолог
В. В. Горностаевой о М. Л. Ростроповиче.
Сегодня он вышел в "Независимой газете".
http://www.ng.ru/culture/2007-03-27/10_mstislav.html


Мстислав Ростропович и Вера Горностаева дружат более 60 лет. Они идут бок о бок долгие годы. Вместе учились, работали… Монолог Горностаевой посвящен 80-летию со дня рождения ее великого друга.

Первое, что приходит в голову, – гражданин планеты. Второе – бездонно русский человек во всех проявлениях. Я вспоминаю слова Достоевского – «широк русский человек, ох… слишком широк». Интонация, может, была другая у Федора Михайловича, но это так к Славе подходит… Ростропович поразительный во всех проявлениях, ни на кого не похожий, человек-музыкант-гений… Если мы вспомним обо всем, что он сделал для русской культуры, – будет огромная… кладовая! Лет десять назад у меня был с ним разговор в Токио, и я сказала ему: «Слава, какая все-таки беда, что ты живешь не в России. Для русской культуры такая потеря – твое отсутствие здесь». А он мне с гневом в ответ: «Что ты говоришь! Мне в России не давали делать то, что я хочу. А здесь – я столько раз выступал с русскими программами, делал фестивали Шостаковича по всему миру, бесконечно играл Чайковского и другую русскую музыку».
И я задумалась… Он в самом деле прав. Ростропович всегда был пропагандистом той культуры, к которой принадлежал. А если вспомнить – что было у нас: первое – это, конечно, Солженицын, Слава просто спас нашего пророка. Какая прекрасная неосторожность была в его поведении. Какое неблагоразумие и какое великолепное благородство!

Вспоминаю такой факт: в консерваторском классе, где он преподавал, всегда сидела масса народу. Он как-то задержался, его ждали… Вошел в класс и, усмехаясь, сказал: «Вот вы здесь собрались и думаете, что мое имя войдет в историю, потому что я играю хорошо на виолончели? Оно, может, и войдет, но благодаря сторожу у меня на даче. У меня сторож такой на даче, что я через него войду в историю». Типичный Ростропович. Постоянно смеется над собой и над миром. Манера жить с иронией свойственна его поразительному юмору, который мне с детства знаком.
Помню, я была еще девчонкой, наши мамы работали в одной школе и очень плотно общались. У них в школе очень любили разыгрывать шарады. Слава обожал этот вид деятельности. Как-то он разыгрывал шараду, которая называлась «УРОДЫ». Каким было «У» – я не помню. Но вот «РОДЫ» изображал Слава. Молоденький Ростропович лежал на столе, изображая роженицу. Ему сделали живот… Потуги, схватки. Он все это изображал звуками, движениями. Все рыдали от смеха. Слава – фонтан во всем, во что бы он ни вселялся.
Другая история – это уже минуя десятки лет. Рассказывала мне Римма, домработница в семье Гали и Славы. В парижской квартире это было, внезапно он засобирался и сказал Римме: «Я ушел в банк. Буду к обеду». И исчез… Гали в это время не было во Франции. И вот Галина Павловна сидит, кажется, в Швеции и видит по телевизору – Ростропович в Москве с автоматом защищает Белый дом. Можете себе представить? Она потом кричала: «Сумасшедший! Только через мой труп он попал бы туда!» Представляете, как она заволновалась? А Слава без всяких предупреждений понесся в Москву… Его пропустили на границе, он там что-то кричал, что должен быть со своим народом, – сумел пограничников загипнотизировать, которые, как выяснилось, его знают в лицо. Прорвался сквозь толпу в Белый дом. Я потом думала над этим его поступком. «Что, он приехал защищать Ельцина? Нет, он приехал защищать свой народ от коммунизма». Это было совершенно понятно, ведь Слава на своей спине знал – что такое режим. Хорошо хлебнул тут... Потом чудовищная история с лишением гражданства… Внезапная вылазка на Берлинскую стену, где он играл на виолончели партиту Баха… Во всем, что Ростропович творит, – он неповторим.

Москва. Я слушала, как Слава играл вариации Рококо Чайковского в юбилей Солженицына. Поражалась молодости, азарту, артистическому таланту, виртуозной форме, в которой находился Ростропович. Я была счастлива и горда. Потом в одной из газет появилась статья, где было сказано, что «даже студент консерватории мог бы сыграть лучше… Уж если ехать на такой концерт, надо было бы подготовиться. И что он, конечно, не преминул воспользоваться возможностью выступить в Большом зале…» Это очень «трогательно» по отношению к Ростроповичу – ему, конечно, необходима «возможность» выступить в Большом зале… Но не это удивительно – в нашей прессе можно сейчас прочесть что угодно. Удивительно другое – когда Славка, который читает все газеты, прочел эту статью в самолете – он плакал как ребенок. Плакал… Он так раним, великий Мстислав Ростропович.
«Насмешливый бес» его никогда не покидал. Те, кто его не любили, эти мелкие насекомые, которые кусают титана, часто говорят о его суетности. Конечно, есть величавые, спокойные, погруженные в себя люди. Но он не такой – а почему он, собственно, должен быть такой? Он разный. Его враги часто в упрек ему ставят то, что он знаком со всеми властителями – и с королевой Елизаветой, и с императором Японии, и с Ельциным, и с Горбачевым, Жак Ширак лучший друг. Да, но при этом надо сказать, что так же точно он знаком с продавцом рыбного рынка в Японии, с каким-то борцом сумо. Как только Ростропович приходит на рыбный рынок, ему сразу японцы кричат: «Слава, Слава…» У него хватает жизнелюбия и жадности объять необъятное – всех людей, он ко всем любопытен. Когда я ему в Японии представляла свою переводчицу, он тут же с ней целовался и говорил: «Катенька, обязательно вечером приходите на концерт». Он эту Катеньку забудет через пять минут, но в этот момент – он весь к ней обращен. Вот диапазон интереса Ростроповича к человечеству – от королевы Елизаветы до продавца на рынке… Нельзя здесь говорить о суетности. Он и с билетершей в Большом зале будет лобызаться – так устроен и не надо его ни на кого примерять. Потому что нет такой мерки, чтобы его измерить.
Я, например, его наблюдала в самолете, мы летели вместе из Токио в Москву. Это было невозможно… Через 15 минут его знали все стюардессы, он беспрерывно пил шампанское – рассказывал о том, о сем, о другом и совершенно меня уморил… Я немного моложе, но я не могла выдержать этого, просто хотела поспать. 10 часов лету – а Славка фонтанирует. Потом его сморило – моментально отключился. Через часа два проснулся помолодевший, веселый… Он спит вообще 4 часа в сутки, Ростропович. Галя ворчит: «Спать не дает», ругает его, не буду говорить как… Любит она его бесконечно. Она была с ним всегда рядом, во все моменты его жизни. Не все задумываются над тем, что она всегда разделяла с ним риск всех его поступков, ведь поселение в дом Солженицына лишило ее так же всех концертов, как и его… Галя делила со Славой все запреты и гонения.

Такого как Ростропович вы не найдете. Даже не музыканта, человека… Переберите всех – Глен Гульд, Бернстайн. Всех их мы помним и любим. Но Ростропович – явление уникальное. Никто из них не был таким… как я уже говорила, «суетным»… Вот каким путем оборачивается его «суетность», например, «подсуетился» и открыл Музей Шостаковича в Петербурге… Люди ведь как устроены – они заняты собой. А он – не только собой, в отличие от всех. Великие музыканты часто заняты музыкой и собой – они… «наверху». А он и «наверху», и внизу – среди нас. Типичные Славины «зигзаги» – туда-сюда. «Чистые» музыканты брезгливо отодвигаются от его манеры… Что вы – они же не занимаются политикой… А Ростропович не такой «чистый», как они… и Слава Богу, что такие есть. Нет, таких нет, я не права! И вряд ли будут.
Я могла бы о нем говорить часами, но о нем надо писать книгу, а не статью. Хотя этот человек с трудом уложится и в книгу. Он огромный…


2007 © Олег Дусаев
2007 © "Независимая Газета"
Все права защищены