Итай Талгам: По мановению дирижерской палочки

**invisible** · 23.07.2010, 19:13

Интересная беседа и верные мысли.

Может быть, кто-то из форумчан возьмется предложить приличный перевод текста

А общий смысл, думаю, многим будет понятен.

или здесь: http://www.ted.com/talks/itay_talgam...onductors.html

Itay Talgam: Lead like the great conductors

The magical moment, the magical moment of conducting. Which is, you go on to a stage. There is an orchestra sitting. They are all, you know, warming up and doing stuff. And I go on the podium. You know, this little office of the conductor. Or rather a cubicle, an open-space cubicle, with a lot of space. And in front of all that noise, You do a very small gesture. Something like this, not very pomp, not very sophisticated, this. And suddenly, out of the chaos, order. Noise becomes music.

And this is fantastic. And it's so tempting to think that it's all about me. (Laughter) All those great people here, virtuosos, they make noise, they need me to do that. Not really. If it were that, I would just save you the talk, and teach you the gesture. So you could go out to the world and do this thing in whatever company or whatever you want, and you have perfect harmony. It doesn't work. Let's look at the first video. I hope you'll think it's a good example of harmony. And then speak a little bit about how it comes about.

(Music)

Was that nice? So that was a sort of a success. Now, who should we thank for the success? I mean, obviously the orchestra musicians playing beautifully, the Vienna Philharmonic Orchestra. They don't often even look at the conductor. Then you have the clapping audience, yeah, actually taking part in doing the music. You know Viennese audiences usually don't interfere with the music. This is the closest to an Oriental bellydancing feast that you will ever get in Vienna. (Laughter)

Unlike, for example Israel, where audiences cough all the time. You know, Arthur Rubinstein, the pianist, used to say that, "Anywhere in the world, people that have the flu, they go to the doctor. In Tel Aviv they come to my concerts." (Laughter) So that's a sort of a tradition. But Viennese audiences do not do that. Here they go out of their regular, just to be part of that, to become part of the orchestra, and that's great. You know, audiences like you, yeah, make the event.

But what about the conductor? What can you say the conductor was doing, actually? Um, he was happy. And I often show this to senior management. People get annoyed. "You come to work. How come you're so happy?" Something must be wrong there, yeah? But he's spreading happiness. And I think the happiness, the important thing is this happiness does not come from only his own story, and his joy of the music. The joy is about enabling other people's stories to be heard at the same time.

You have the story of the orchestra as a professional body. You have the story of the audience as a community. Yeah. You have the stories of the individuals in the orchestra and in the audience. And then you have other stories, unseen. People who build this wonderful concert hall. People who made those Stradivarius, Amati, all those beautiful instruments. And all those stories are being heard at the same time. This is the true experience of a live concert. That's a reason to go out of home. Yeah? And not all conductors do just that. Let's see somebody else, a great conductor, Riccardo Muti, please.

(Music)

Yeah, that was very short. But you could see it's a completely different figure. Right? He's awesome. He's so commanding. Yeah? So clear. Maybe a little bit over-clear. Can we have a little demonstration? Would you be my orchestra for a second? Can you sing, please, the first note of Don Giovanni? You have to sing "Aaaaaah," and I'll stop you. Okay? Ready?

Audience: ♫ Aaaaaaah ... ♫

Itay Talgam: Come on, with me.
If you do it without me I feel even more redundant than I already feel. So please, wait for the conductor. Now look at me. "Aaaaaah," and I stop you. Let's go.

Audience: ♫ ... Aaaaaaaah ... ♫ (Laughter)

Itay Talgam: So we'll have a little chat later. (Laughter) But ... There is a vacancy for a ... But — (Laughter) — you could see that you could stop an orchestra with a finger. Now what does Riccardo Muti do? He does something like this ... (Laughter) And then — sort of — (Laughter) So not only the instruction is clear, but also the sanction, what will happen if you don't do what I tell you. (Laughter) So, does it work? Yes, it works — to a certain point.

When Muti is asked, "Why do you conduct like this?" He says, "I'm responsible." Responsible in front of him. No he doesn't really mean Him. He means Mozart, which is — (Laughter) — like a third seat from the center. (Laughter) So he says, "If I'm — (Applause) If I'm responsible for Mozart, this is going to be the only story to be told. It's Mozart as I, Riccardo Muti, understand it."

And you know what happened to Muti? Three years ago he got a letter signed by all 700 employees of La Scala, musical employees, I mean the musicians, saying, "You're a great conductor. We don't want to work with you. Please resign." (Laughter) "Why? Because you don't let us develop. You're using us as instruments, not as partners. And our joy of music, etc. etc. ..." So he had to resign. Isn't that nice? (Laughter) He's a nice guy. He's a really nice guy. Well, can you do it with less control, or with a different kind of control? Let's look at the next conductor, Richard Strauss.

(Music)

I'm afraid you'll get the feeling that I really picked on him because he's old. It's not true. When he was a young man, of about 30, he wrote what he called "The Ten Commandments for Conductors." The first one was: If you sweat by the end of the concert it means that you must have done something wrong. That's the first one. The fourth one you'll like better. It says: Never look at the trombones — it only encourages them. (Laughter)

So, the whole idea is really to let it happen by itself. Do not interfere. But how does it happen? Did you see him turning pages in the score? Now, either he is senile, and doesn't remember his own music, because he wrote the music. Or he is actually transferring a very strong message to them, saying, "Come on guys. You have to play by the book. So it's not about my story. It's not about your story. It's only the execution of the written music, no interpretation." Interpretation is the real story of the performer. So, no, he doesn't want that. That's a different kind of control. Let's see another super-conductor, a German super-conductor, Herbert von Karajan, please.

(Music)

What's different? Did you see the eyes? Closed. Did you see the hands? Did you see this kind of movement? Let me conduct you. Twice. Once like a Muti, and you'll — (Claps) — clap, just once. And then like Karajan. Let's see what happens. Okay? Like Muti. You ready? Because Muti ... (Laughter) Okay? Ready? Let's do it.

Audience: (Claps)

Itay Talgam: Hmm ... again.

Audience: (Claps) Itay Talgam: Good. Now like a Karajan. Since you're already trained, let me concentrate, close my eyes. Come, come.

Audience: (Claps) (Laughter)

Itay Talgam: Why not together? (Laughter) Because you didn't know when to play. Now I can tell you, even the Berlin Philharmonic doesn't know when to play.
(Laughter) But I'll tell you how they do it. No cynicism. This is a German orchestra, yes? They look at Karajan. And then they look at each other. (Laughter) "Do you understand what this guy wants?" And after doing that, they really look at each other, and the first players of the orchestra lead the whole ensemble in playing together.

And when Karajan is asked about it He actually says, "Yes, the worst damage I can do to my orchestra is to give them a clear instruction. Because that would prevent the ensemble, the listening to each other that is needed for an orchestra." Now that's great. What about the eyes? Why are the eyes closed? There is a wonderful story about Karajan conducting in London. And he cues in a flute player like this. The guy has no idea what to do. (Laughter) "Maestro, with all due respect, when should I start?" What do you think Karajan's reply was? When should I start? Oh yeah. He says, "You start when you can't stand it anymore." (Laughter)

Meaning that you know you have no authority to change anything. It's my music. The real music is only in Karajan's head. And you have to guess my mind. So you are under tremendous pressure because I don't give you instruction, and yet, you have to guess my mind. So it's a different kind of, a very spiritual but yet, very firm control. Can we do it in another way? Of course we can. Let's go back to the first conductor we've seen: Carlos Kleiber, his name. Next video please.

(Music)

(Laughter) Yeah. Well, it is different. But isn't that controlling in the same way? No it's not. Because he is not telling them what to do. When he does this, it's not, "Take your Stradivarius and like Jimi Hendrix, smash it on the floor." It's not that. He says, "This is the gesture of the music. I'm opening a space for you to put in another layer of interpretation." That is another story.

But how does it really work together if it doesn't give them instructions? It's like being on a rollercoaster. Yeah? You're not really given any instructions. But the forces of the process itself keep you in place. That's what he does. The interesting thing is of course the rollercoaster does not really exist. It's not a physical thing. It's in the players heads.

And that's what make them into partners. You have the plan in your head. You know what to do, even though Kleiber is not conducting you. But here and there and that. You know what to do. And you become a partner building the rollercoaster, yeah, with sound, as you actually take the ride. This is very exciting for those players. They do need to go to a sanatorium for two weeks, later. (Laughter) It is very tiring. Yeah? But it's the best music making, like this.

But of course it's not only about motivation and giving them a lot of physical energy. You also have to be very professional. And look again at this, Kleiber. Can we have the next video, quickly? You'll see what happens when there is a mistake.

(Music) Again you see the beautiful body language. (Music) And now there is a trumpet player who does something not exactly the way it should be done. Go along with the video. Look. See, second time for the same player. (Laughter) And now the third time for the same player. (Laughter) "Wait for me after the concert. I have a short notice to give you." You know, when it's needed, the authority is there. It's very important. But authority is not enough to make people your partners.

Let's see the next video please. See what happens here. You might be surprised having seen Kleiber as such a hyperactive guy.

He's conducting Mozart. (Music) The whole orchestra is playing. (Music) Now something else. (Music) See? He is there 100 percent, but not commanding, not telling what to do. Rather enjoying what the soloist is doing. (Music)

Another solo now. See what you can pick up from this. (Music) Look at the eyes. Okay. You see that? First of all, it's a kind of a compliment we all like to get. It's not feedback. It's an "Mmmm ..." Yeah, it comes from here. So that's a good thing. And the second thing is it's about actually being in control, but in a very special way. When Kleiber does — did you see the eyes, going from here? (Singing) You know what happens? Gravitation is no more.

Kleiber not only creates a process, but also creates the conditions in the world in which this process takes place. So again, the oboe player is completely autonomous and therefore happy and proud of his work, and creative and all of that. And the level in which Kleiber is in control is in a different level. So control is no longer a zero-sum game. You have this control. You have this control. And all you put together, in partnership, brings about the best music. So Kleiber is about process. Kleiber is about conditions in the world.

But you need to have process and content to create the meaning. Lenny Bernstein, my own personal maestro since he was a great teacher, Lenny Bernstein always started from the meaning. Look at this please.

(Music)

Do you remember the face of Muti, at the beginning? Well he had a wonderful expression, but only one. (Laughter) Did you see Lenny's face? You know why? Because the meaning of the music is pain. And you're playing a painful sound. And you look at Lenny and he's suffering. But not in a way that you want to stop. It's suffering, like, enjoying himself in a Jewish way, as they say. (Laughter) But you can see the music on his face. You can see the baton left his hand. No more baton. Now it's about you, the player, telling the story. Now it's a reversed thing. You're telling the story. And you're telling the story. And even briefly, you become the storyteller to which the community, the whole community, listens to. And Bernstein enables that. Isn't that wonderful?

Now, if you are doing all the things we talked about, together, and maybe some others, you can get to this wonderful point of doing without doing. And for the last video, I think this is simply the best title. My friend Peter says, "If you love something, give it away." So, please.

(Music)

(Applause)

(к сожалению, я не могу увидеть встроенное на форум видео, и если что-то не так, прошу ув. модераторов поправить ссылки. )

**АnnaК** · 27.07.2010, 02:31

Не берусь судить, насколько этот перевод «приличный» (конструктивная критика приветствуется). Из-за объема приходится делить на два сообщения:

ItayTalgam: Дирижируйте, как великие мастера

Дирижировать оркестром… Волшебный, волшебный момент. Ты выходишь на сцену. Там уже сидит оркестр. Они все «разогреваются» и все такое, ну знаете, как обычно это бывает. И вот я выхожу на подиум. Это вроде как маленький рабочий кабинет дирижера. Или, скорее ячейка – знаете, как в современных больших офисах. Просторная такая ячейка. И вот, оказавшись впереди всего этого шума, ты делаешь совсем небольшое движение. Вроде этого – не слишком напыщенно, не слишком сложно, вот так. И внезапно из хаоса возникает порядок. Шум становится музыкой.

Это невероятно. И так заманчиво думать, что все дело во мне. (Смех) Все эти замечательные виртуозы, которые собрались здесь, они производят этот шум и нужен я, чтобы превратить его в музыку. На самом деле это не так. Если бы так было на самом дел, я бы не стал отнимать у вас время разговорами, а просто научил бы вас делать этот жест. Вы бы смогли оказаться в любой точке мира и делать то же самое в любом окружении, где вам угодно, и вы бы получали совершенную гармонию. Так не бывает. Давайте посмотрим первый фрагмент видео. Надеюсь, вы тоже сочтете это хорошим примером гармоничного исполнения. А потом мы немного побеседуем о том, откуда все это происходит. (Музыка)

Хорошо, не правда ли? Это своего рода достижение. И кого же мы должны благодарить за этот успех? Я думаю, конечно же, оркестрантов, которые так замечательно играли – оркестр Венской Филармонии. Они часто даже не смотрели на дирижера. Кроме того, хлопающая публика на самом деле тоже участвовала в исполнении. Венская публика, знаете ли, обычно в процесс исполнения не вмешивается. По венским понятиям такое поведение – почти такая же вольность, как исполнять в этом зале восточные танцы живота. (Смех)

В отличие от Израиля, например, где публика все время кашляет. Вы, наверное, знаете, знаменитый пианист Артур Рубинштейн когда-то говорил: «Во всем мире простуженные люди идут к врачу. А в Тель-Авиве они приходят на мои концерты». (Смех) Это, можно сказать, традиция. Но венская публика так себя не ведет. Только здесь она отступает от своего обычая, чтобы стать частью оркестра, и это замечательно. Понимаете, публика, вроде вас, делает это событие событием.

А что же насчет дирижера? В самом деле, как мы можем описать то, что делал дирижер? Хм, он был доволен. Я, кстати тоже часто показываюсь на глаза высокому начальству с довольным выражением лица. Их это раздражает. «Вы же пришли на работу. Как же вы можете быть таким счастливым?» Что-то здесь не так, верно? Но этот дирижер просто излучает счастье. И я думаю, очень важно, что это счастье вызвано не только особенностями его личной жизненной истории, той радостью, которую он получает от музыки. Радость происходит от того, что в то же самое время он дает нам возможность услышать «истории» других людей.

Есть «история» оркестра как профессиональной организации. Есть «история» публики как сообщества. Ну да... Есть «истории» отдельных личностей, составляющих и оркестр, и публику. Есть и другие, невидимые «истории» - людей, построивших этот прекрасный концертный зал; тех, кто создал этих Страдивари, Амати, все эти превосходные инструменты. И все эти «истории» слышатся в одно и то же время. Вот в этом-то и состоит уникальное переживание живого концерта. Вот причина, чтобы выбраться из дому, верно? Но не все дирижеры поступают таким же образом. Давайте посмотрим на другого выдающегося дирижера, Риккардо Мути. (Музыка)

Ну да, этот фрагмент был очень коротким. Но вы могли увидеть, что перед нами совершенно другой образ, верно? Он внушает трепет. Он такой властный. Это так очевидно, правда? Может быть, даже чуть-чуть слишком очевидно. Давайте продемонстрируем небольшой опыт. Не могли бы вы на минутку побыть моим оркестром? Пожалуйста, возьмите первую ноту из «Дон Жуана». Вам нужно спеть только "Aaaaaah," и я вас остановлю. Понятно? Выготовы?

Публика (поет): ♫ Aaaaaaah ... ♫

Itay Talgam: Давайте же, вместе со мной.
Если вы будете это делать без меня, я буду себя чувствовать еще более ненужным, чем уже чувствую сейчас. Так что, пожалуйста, ждите сигнала дирижера. А теперь, смотрите на меня. "Aaaaaah," и я вас остановлю. Начали!

Публика: ♫ ...Aaaaaaaah... ♫ (Смех)

Itay Talgam: Ну что же, попозже мы об этом поговорим. (Смехвзале) Но... Есть простор для… Но— (Смех) — вы могли видеть, что оркестр можно остановить движением пальца. Ну а что же делает Риккардо Мути? Делает от нечто вроде этого... (Смех) А потом — что-то вроде — (Смех). Так что ясно не только, что нужно делать, но и какие последуют санкции, если вы не сделаете то, что было приказано. (Смех) И что же, работает ли это? Да, до определенного предела - работает.

Когда Мути спрашивают: «Почему Вы дирижируете таким образом?», он отвечает «Я несу ответственность». Ответственность перед ним. Нет, в действительности он не имеет в виду – перед Ним. Он имеет в виду Моцарта, который как бы сидит на третьем месте от центра. (Смех) Итак, он говорит: «Уж если я… (аплодименты)… Если я отвечаю за Моцарта, значит, будет рассказана только одна история. Это – история Моцарта, как я, Риккардо Мути, ее понимаю».

И знаете, что произошло с Мути? Три года назад он получил письмо, подписанное всеми 700 служащими театра La Scala, я имею в виду музыкантов. В письме было сказано: «Вы – великий дирижер. Но мы не желаем работать с Вами. Пожалуйста, подайте в отставку». (Смех) «В чем причина? В том, что Вы не позволяете нам развиваться. Вы используете нас как инструменты, а не как партнеров. И та радость, которую мы получаем от музыки…» ну и так далее. И ему пришлось подать в отставку. Ничего себе история, верно? (Смех) А ведь он славный малый, действительно славный. Ну ладно, а можно ли проделать то же самое, но менее властно, или выбрать другой способ управления? Давайте посмотрим на следующего дирижера, Рихарда Штрауса. (Музыка)

Боюсь, вам может показаться, что я выбрал его только оттого, что он старый. Дело не в этом. Когда он был молод, что-то около 30, он написал то, что сам назвал « Десять заповедей для дирижеров». Первая заповедь выглядела так: «Если к окончанию концерта ты покрыт потом, значит, ты сделал что-то неправильно». Это первая заповедь. Четвертая вам понравится еще больше: «Никогда не смотри на тромбоны – это их только поощряет». (Смех)

Итак, на самом деле его идея заключена в том, что надо позволять всему случаться самому по себе. Не вмешиваться. И как же это происходит? Вы видели, как он переворачивает страницы партитуры? Одно из двух – либо он выжил из ума, и не помнит собственной музыки (потому что именно он написал эту музыку). Либо на самом деле он передает им очень сильный сигнал: «Давайте, ребята. Вам нужно играть строго по написанному. Дело не в моей «истории», и не в вашей. Речь идет только об исполнении написанной музыки, не об интерпретации». Интерпретация говорит о настоящей «истории» исполнителя. Нет, этого ему не нужно. Вот вам другой способ управления. А теперь давайте посмотрим на другого немецкого супер-дирижера, Герберта фон Караяна. (Музыка)

В чем разница? Вы видели его глаза? Они закрыты. Вы видели руки? Вот это движение? Позвольте, я вами продирижирую дважды. Первый раз – как Мути, а вы должны (хлопает) вот так хлопнуть, всего один раз. А потом – как Караян. И посмотрим, что получится. Хорошо? Сейчас – как Мути. Вы готовы? Потому что Мути… (смех). Ладно. Готовы? Начали.

Публика: (Хлопает)

Itay Talgam: Хмм... Снова.

Публика: (Хлопает)
Itay Talgam: Хорошо. А сейчас – как Караян. Поскольку вы уже подготовились, я сосредоточусь, закрою глаза. Начали, начали.

Публика: (Хлопки, смех)

ItayTalgam: Почему не вместе? (Смех) Потому что вы не знали, когда начать. Теперь я могу сказать, что даже оркестр Берлинской Филармонии не знает, когда начинать. (Смех) Но я вам скажу, как они поступают. И никакого цинизма! Это немецкий оркестр, верно? Они смотрят на Караяна. И смотрят друг на друга. (Смех) «Ты понимаешь, чего хочет этот тип?» После этого они действительно следят друг за другом, и ведущие музыканты оркестра руководят всем ансамблем во время совместной игры.

А когда Караяна об этом спрашивали, он в самом деле говорил: «Да, самое худшее, что я могу сделать с моим оркестром, это дать ему четкие инструкции. Потому что это не даст им образовать ансамбль, то слышание друг друга, которое необходимо для оркестра». Это великолепно. А что же с глазами? Почему они закрыты? Есть замечательная история о том, как Караян дирижировал в Лондоне. И подавал сигнал флейтисту, примерно так. Бедняга не знал, что делать. (Смех) «Маэстро, при всем моем уважении - когда же я должен вступать?» И как вы думаете, что ответил Караян? Когда мне вступать? Ну да, он сказал: «Вы вступаете, когда уже не сможете больше выдержать» (Смех)

Он имел в виду – вы знаете, что не имеете права ничего менять. Это моя музыка. Настоящая музыка существует только в голове Караяна. А выдолжны угадывать мои мысли. Поэтому вы находитесь в страшном напряжении – ведь я не даю вам указаний, а вы все же должны угадать мою мысль. Это другой способ управления – очень духовный, и в то же время очень жесткий контроль. Возможно ли действовать другим образом? Конечно, можно. Давайте вернемся к записи первого дирижера, о которого мы сегодня видели. Его имя Карлос Кляйбер. Следующее видео, пожалуйста (фрагмент).

**АnnaК** · 27.07.2010, 02:37

Продолжение

(Смех) Да, разница есть. Но разве здесь не тот же способ управления? Нет. Потому что он не говорит им, что делать. Когда он делает так, это не означает «Возьмите своего Страдивари и разбейте его об пол, как Джимми Хендрикс». Вовсе не это. Он говорит «Это движение музыки. Я открываю вам пространство для нового уровня интерпретации». Это другая история.

Но как же на самом деле это все работает вместе, если он не дает им инструкций? Это что-то вроде «американских горок». Ну да, вам ведь действительно не дают инструкций. Но в процессе движения физические силы удерживают вас в нужном месте. Именно это он и делает. Самое интересное, что в этом случае «американские горки» - не реальное физическое явление. Они существуют в головах исполнителей.
Именно это превращает их в партнеров. У вас в голове есть план. Вы знаете, что делать, даже несмотря не то, что Кляйбер не руководит вами. Но – и здесь, и там – вы знаете, что делать. И вы становитесь партнерами, которые строят свою «американскую горку», вы на самом деле по ней катитесь, только проделываете все это с помощью звуков. Очень волнующий опыт для музыкантов. Похоже, после этого им понадобится отдых на пару недель. (Смех) Это очень утомительно, верно. Но это – лучший способ создавать музыку.

Конечно, дело не только в мотивации и в том, что музыкантам передается много физической энергии. Для этого еще нужно быть очень сильным профессионалом. Посмотрите еще раз не Кляйбера. Можно ненадолго включить следующее видео? Вы увидите, что происходит в случае ошибки. (Фрагмент записи) И снова вы видите прекрасный язык тела. (Запись) А теперь – трубач, который что-то делает не совсем так, как нужно. Посмотрите видео дальше. Смотрите, второй раз тот же музыкант. (Смех) «Подождите меня после концерта. Делаю вам последнее предупреждение». Вот видите, власть имеется, когда она необходима. Это очень важно. Но власти, авторитета недостаточно, чтобы сделать других своими партнерами.

Пожалуйста, следующее видео. Посмотрите, что здесь происходит. Вы, наверное, удивитесь, когда увидите Кляйбера в таком гиперактивном состоянии.

Он дирижирует произведением Моцарта. (Музыка) Играет весь оркестр. (Музыка) А теперь – кое-что еще. (Музыка) Видите? Он вовлечен на все 100%, но не командует, не указывает, что делать. Скорее, получает удовольствие от работы солиста. (Музыка)

Вот другое соло. Посмотрите, что можно заметить здесь. (Музыка) Посмотрите на глаза. Хорошо. Вы это видели? Прежде всего, это похвала, которую каждому бы хотелось получить. Не то чтобы обратная связь. Скорее «Mмммм...» Да, это идет отсюда. И это хорошо. А во-вторых, дело в том, чтобы на самом деле управлять процессом, но особенным образом. Когда Кляйбер делает вот так – вы видели его глаза, начиная с этого момента (напевает)? Знаете, что произошло? Исчезло земное притяжение.

Кляйбер создает не только процесс, но и такие условия в окружающем мире, при которых этот процесс происходит. И опять, гобоист полностью независим, а поэтому счастлив, горд своей работой, подходит к ней творчески и все прочее. А уровень, на котором управляет Кляйбер – совсем другой. Это уже не «игра с нулевой суммой» (ситуация, в которой интересы сторон противоположны и сумма выигрыша одной стороны равна сумме проигрыша другой – прим. перев.) Вот у вас есть такой уровень контроля. У вас – такой. А все вместе, как партнеры, вызываете к жизни прекраснейшую музыку. Кляйбер, стало быть, имеет дел с процессом. С условиями окружающего мира.

Но чтобы создать смысл, нужно иметь и процесс, и содержание. Ленни Бернстайн, мой собственный наставник – а он был выдающимся учителем, так вот, Ленни Бернстайн всегда начинал со смысла. Взгляните, пожалуйста. (Музыка)

Помните лицо Мути в самом начале? У него было замечательное выражение, но только одно. (Смех) A лицо Ленни вы видели? И знаете, почему? Потому что смысл этой музыки в боли. И вы играете звуки, причиняющие боль. И вы смотрите на Ленни, и он страдает. Но вовсе не так, чтобы вызвать у вас желание прекратить. Это страдание, некоторым образом, доставляет удовольствие. Вы видите музыку на его лице. Вы видите, как дирижерская палочка покидает его руку. Нет больше палочки. Теперь дело в том, что вы, музыкант, рассказываете эту историю. Роли поменялись. Вы рассказываете историю. Вы рассказываете историю. А говоря короче – вы становитесь рассказчиком, которого слушают все, все собравшиеся. Это стало возможно благодаря Бернстайну. Разве это не чудесно?

А теперь, если вы проделаете все то, о чем мы говорили, и, может быть, еще кое-что, вы сумеете достичь этого удивительного уровня – возможности действовать, не совершая действия. А что касается последнего видео, я думаю, что самым подходящим названием для него будет фраза моего друга Питера: «Если ты что-нибудь любишь, отдай его другим». Вот, пожалуйста. (Музыка, аплодисменты)

**tarisio** · 27.07.2010, 13:53

Itay Talgam ответственнен за развал в 1995 году Tel -Aviv Symphony Orchestra ("Олимовский " оркестр), где он был дирижером! Музыканты были невероятно счастливы остаться без работы!

**Vic** · 17.01.2011, 12:49

Итай Талгам: По мановению дирижерской палочки

"Дирижер любого оркестра сталкивается с наисложнейшей проблемой каждого лидера: создание абсолютной гармонии без использования единого слова. В своей восхитительной лекции выдающийся израильский дирижер Итай Талгам демонстрирует важнейшие принципы управления на примере индивидуального стиля дирижирования шести великих маэстро двадцатого столетия".