Владимир Галузин и Анна Самуил (Коммерсантъ)

[flo]

Соло вдвоем

// Владимир Галузин и Анна Самуил выступили в Москве



На концерте в зале Чайковского Владимир Галузин (слева) отлично спелся с Теодором Курентзисом

Фото: Григорий Собченко / Коммерсантъ

концерт классика

В Концертном зале имени Чайковского прошел очередной концерт филармонического абонемента "Звезды мировой оперы в Москве". На сей раз обе выступавшие звезды были русские: прославленный тенор Владимир Галузин и молодое сопрано Анна Самуил, делающая сейчас на Западе весьма многообещающую карьеру. Оркестром "Новая Россия" дирижировал Теодор Курентзис; в концерте также принимала участие Капелла им. Юрлова. Звезд слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.

В Москве последний раз Владимир Галузин выступал в 2003-м, приехав вместе с Мариинским театром (солистом которого он состоит), чтобы под управлением Валерия Гергиева спеть на сцене того же Концертного зала им. Чайковского одну из главных своих партий – Германна в "Пиковой даме". Без Германна, естественно, не обошлось и в этот раз. В "своей" части концерта артист получил возможность перебрать коронные партии собственного репертуара: Отелло – Канио ("Паяцы" Леонкавалло) – Каварадосси ("Тоска") – Германн – Калаф ("Турандот"), представив почти каждую соответственным знаменитым шлягером.

При этом, однако, осталось загадкой, отчего концерт не просто решили сделать дуэтным, но и взяли партнершей Владимиру Галузину именно Анну Самуил: вместе они прежде не работали, покоряющей широкие массы глянцевой дуэтности в духе Нетребко–Вильясон в них не видится, да и этом самом концерте вдвоем они почти не пели – за вычетом дуэта из "Отелло", прозвучавшего в самом начале. Более того, певица и в одиночку-то спела не так уж много: сцену "E strano... Sempre libera" из "Травиаты", арию Русалки из одноименной оперы Дворжака и вальс Мюзетты из "Богемы" Пуччини. Если публику хотели порадовать серьезным выступлением перспективной певицы (заботливо опекаемая в берлинской Staatsoper самим маэстро Даниэлем Баренбоймом, она уже дебютировала и в La Scala, и в Metropolitan), то почему, казалось бы, не сделать тогда отдельный концерт; а роль фигуры совсем уж второго плана, оттеняющей великолепие главного гостя, ей вроде бы уже не очень к лицу.

В Москве светлый, чистый и полетный голос певицы звучал несколько зажато, с нехваткой подвижности в арии Виолетты и сосредоточенной лиричности тона в арии Русалки, и вообще с довольно поверхностным общим качеством работы. Дуэт из "Отелло" стал проблемным моментом концерта и для Владимира Галузина, звучавшего глуховато, да и жестковато, вдобавок во время дуэта одна из стоявших на сцене хористок Капеллы Юрлова лишилась чувств. Мрачноватое впечатление от начала концерта, однако, все-таки выправилось; уже на шедшем следом "хитовом" хоре цыган из "Трубадура", например, приятной неожиданностью стала хорошая и непроходная работа Капеллы Юрлова. Ну а к завершавшей первое отделение арии Каварадосси "E lucevan le stele" окончательно распелся главный герой вечера. Украшением концерта предсказуемо стал его Германн: Владимир Галузин спел и ариозо "Прости, небесное созданье", и (на бис) трепетно ожидаемую залом арию "Вся наша жизнь – игра", помимо самой красоты темного, густого, богатого звука гипнотизируя зал психологической напряженностью вокала.

Создавалось впечатление, что и у Теодора Курентзиса был с певцом неплохой рабочий контакт – невзирая на скромное количество репетиций и на снисходительное отношение дирижера к самому жанру концертов такого рода. Оркестр "Новая Россия" господин Курентзис вел решительно, но ровно, просто и сосредоточенно, причем по возможности избегая всякой нарочитой внешней эффектности в трактовках. Хотя все-таки настоял на том, чтобы в завершившей концерт арии Калафа "Nessun dorma" прозвучали стенания женского хора (в самой "Турандот" это звучащий за сценой хор женщин Пекина), которыми обычно в концертных исполнениях преспокойно пренебрегают, а также не смог пройти мимо возможности использовать для сцены бури во вступлении к "Отелло" бутафорский "гром" сотрясаемого железного листа.