"Дети Розенталя" Л.Десятникова в Мариинском театре

[Zub01]

Итак, снова Дмитрий Ренанский - на оперу о чадех розенталевых.

Gesamtkunstwerk по-русски: dramma giocoso

Опера на либретто калоеда и порнографа на сцене Императорского театра – какой пассаж! ....

Самая громкая постановка Большого за последние годы, на которую руководством театра были возложены большие надежды, была показана в Петербурге спустя семь месяцев после мировой премьеры. PR-мракобесие, которое предшествовало премьере, наконец-то улеглось, и наступило время попытки трезвого осмысления реальных художественных качеств опуса Десятникова/Сорокина. .....

Текст целиком тут:

http://news.oboe.ru/?id=1189

(Отправляю по ссылке в данном случае потому что текст большой, и разного рода курсивы важны)

"Дети Розенталя" Л.Десятникова в Мариинском театре

Опера на либретто калоеда и порнографа на сцене Императорского театра – какой пассаж! Сцена Мариинского театра знавала много скандалов – достаточно вспомнить потрясшего публику Вацлава Нижинского-Фавна в балете на музыку "Послеполуденного отдыха фавна" К.Дебюси – подобное событие кажется святотатством лишь на первый взгляд.

Самая громкая постановка Большого за последние годы, на которую руководством театра были возложены большие надежды, была показана в Петербурге спустя семь месяцев после мировой премьеры. PR-мракобесие, которое предшествовало премьере, наконец-то улеглось, и наступило время попытки трезвого осмысления реальных художественных качеств опуса Десятникова/Сорокина. Оговоримся сразу – в данной статье нас будет интересовать в основном сама музыка оперы, обо всех же остальных составляющих нового русского Gesamtkunstwerk речь пойдет лишь в тех случаях, когда это будет напрямую касаться музыки. Отметим также, что ни о каком подробном и содержательном анализе нового произведения Л.А.Десятникова речи идти не может, поскольку наше знакомство с "Детьми Розенталя" ограничивается двумя прослушиваниями данного сочинения на представлениях в Мариинском театре 16 и 17 октября с.г.

Начнем с главного – оперного сюжета. А priori кажется, что сюжет о пяти композиторах-клонах является чуть ли не идеальным для нового оперного сочинения Л.А.Десятникова. Однако при ближайшем рассмотрении ситуация не кажется вполне однозначной. Одно дело, когда Десятников является самостоятельным автором концепции музыкального сочинения, и совсем другое – когда творчество композитора должно подчиниться (или не подчиниться) некоей заданной извне матрице. В любом случае, от нового музыкального сочинения выдающегося русского композитора, обладателя абсолютного стилевого чутья, публика вправе ожидать чего-то значительного. На деле изначальный сюжет получил вполне однозначную трактовку либреттиста В.Г.Сорокина, от которого публика также вполне могла ожидать чего-то особенно искушенного. В итоге Десятников получил либретто весьма странного содержания: насколько любопытна первая его половина, настолько же невразумительна вторая часть текста. И действительно – текст либретто первого действия оперы обладает всеми мыслимыми достоинствами. Завязка действия написана стилистически безукоризненным языком с массой остроумных находок. Особенно Сорокину удались тексты фантасмагорических "арий-портретов" дублей Вагнера и Чайковского, которые странным образом остаются наиболее запоминающимися и в партитуре Десятникова. Текст либретто второго действия гораздо менее удачен и изобилует эпизодами весьма неоднозначного достоинства (укажем, например, на весьма сомнительный стиль всего текста либретто третьей картины второго действия). Вместе с тем, ситуацию как-то спасают проблески истинной одаренности Сорокина – выдержанный в едином стилевом ключе и обладающий внутренней логикой и завершенностью текст четвертой картины (феерическая по языку сцена смерти дублей!).

Завершая разговор о либретто авторства В.Г.Сорокина, хотелось бы подчеркнуть главный его недостаток. Кажется абсурдным предъявлять к тексту либреттиста какие-либо претензии, ибо сам по себе он обладает характерными чертами творчества Сорокина-прозаика и интересен только в данном контексте. Именно потому ввиду абсолютной стилистической самостоятельности и чужеродности в контексте творчества Десятникова текст либретто оказывается самым слабым местом "Детей Розенталя". Временами скованность композитора текстом либретто ощущается почти что физически (и здесь еще раз хочется упомянуть второе действие оперы!). Связано это в значительной степени с полной несхожестью творческих методов Десятникова и Сорокина (при кажущемся на первый взгляд, но весьма иллюзорном родстве приемов); сама утонченно-эстетствующая манера поэтического высказывания Десятникова неизмеримо отличается от брутального дискурса Сорокинских текстов. То, что выглядит логичным и естественным в тексте Сорокина оборачивается в соединении с музыкой Десятникова определенным дискордансом. Поэтика творчества Л.А.Десятникова никаким образом не соприкасается с сиюминутностью, какой-либо контакт с реальным миром отсутствует начисто. Категория бытового отсутствует в художественном мышлении композитора – с этим связано, к примеру, глубоко трагедийное переосмысление текст ОБЭРИУТов в раннем вокальном цикле "Любовь и жизнь поэта". Тем более абсурдным выглядят в устах автора "Бедной Лизы" и "Свинцового эха" высказывания типа "Очи черные, руки нежные/губы жаркие, ненасытные" (хор проституток из третьей картины).

Перейдем к характеристике музыкальной партитуры "Детей Розенталя". Опера открывается quasi-репетитивным вступлением, чей музыкальный материал обрамляет первую картину первого действия. В тематическом материале вступления выделяется два интонационных блока, имеющих единый "источник" – оркестровое вступление к первому действию "Зигфрида" Р.Вагнера, предстающее слегка измененным интонационно, но с характерной ритмической формулой (Л.А.Десятников не удержался от того, чтобы не процитировать лейтмотив ковки золота в его аутентичной инструментовке в исполнении наковальни).

Блестяще решена Десятниковым вторая сцена, главным героем которой является дубль Рихарда Вагнера, чья партия поручена композитором меццо-сопрано травести. Было бы глупым ожидать от Десятникова полного следования канонам стиля байрейтского гения – замысел и реализация композитором этой сцены гораздо более остроумны и оригинальны. Стиль оперного высказывания Вагнера рассматривается Десятниковым с позиций утрирования позднеромантической стилистики его последователей; прямая отсылка дается к ранним сочинениям Альбана Берга (в частности, к поствагнерианской фортепианной Сонате ор.1). Вся данная сцена исключительно многозначна с содержательной точки зрения. Изначально заложенная в тексте Сорокина экспрессионистская потенция ("Вдруг из крыл белоснежных/Брызнули черви!/Словно град, застучали по свежей листве") обретает в музыке Десятникова адекватное и утонченное воплощение. В музыке всей сцены удивительно многогранное воплощение получает образ лебедя, который прочитывается в следующей цепи: лебедь у Вагнера ("Лоэнгрин")–> лебедь у Сибелиуса ("Туонельский лебедь") –> лебедь у Сен-Санса ("Карнавал животных"). Фигура романтического пернатого как в зеркале двоится и отражается в творчестве самого Десятникова – музыкальный материал шедевра 1995 года "Du coté de chez Swann" построен на музыке "Лебедя" Сен-Санса. Музыка этой картины отражается и в русской культуре – напомним, что перу В.А.Екимовского принадлежит цикл "Лебединых песен" для различных инструментальных составов.

Отметим также, что музыкальный материал данной сцены наполнен и другими ссылками; укажем лишь на самые явные – пассажи двойными нотами духовых отсылают нас к "Игре волн" из "Моря" К.Дебюсси, а траурные литавры в конце сцены – к "Маршу на смерть Зигфрида" из "Гибели богов".

Музыка второй картины не менее содержательна, меняется лишь ее стилевой ракурс. Центральным персонажем здесь оказывается дубль Чайковского, и Десятниковым выстраивается следующий семантический ряд: "музыка Чайковского" –> "музыка Чайковского в восприятии композиторов-эпигонов". Вступление ко второй картине точно реконструирует стилистику scherzo rustique, в изобилии встречающихся в симфонических и сольных сочинениях Петра Ильича. Следующая трансформация связана с ансамблем подавальщиц ("Торопитесь девушки/Торопитесь милые"), выполненная Десятниковым в традиции энтузиастски-народно-зазывных хоров советских композиторов, в основе своей опирающихся на хоры опер Чайковского (к примеру, "Девицы-красавицы" из "Евгения Онегина"). Музыка сцены "генетическим образом" связана с музыкой Чайковского на разных уровнях. Наиболее явны отсылки к "Пиковой даме" (agitato кларнетов в ариозо дубля Чайковского), "Евгению Онегину" (октавный ход из вступительного Квартета первого действия блестяще обыгрывается в восклицании дубля Чайковского "Ох няня добрая"); чуть более завуалированы отсылки к балетной музыке Петра Ильича (ходульно-наивная музыка сцены с игрушками). Но лучшей находкой Десятникова/Сорокина в этой картине (и одним из самых запоминающихся моментов всей оперы) представляются рефрены Няни и дубля Чайковского "Петруша/Ах, няня!". Рефрены эти являются конгломератом оперной чувственности Чайковского, весь пафос которой выражен в кричащей немоте аффекта.

Музыка второй половины первого действия не представляется явной удачей творчества Л.А.Десятникова. Кажется, что "рог изобилия" музыкальной фантазии композитора постепенно иссякает, музыкальный материал становится менее и менее ярким, неиндивидуализированным. Отметим лишь изобретательное оркестровое сцены политических деятелей - "залипающая" дикция одного из вождей сопровождается невыразимыми виолончельными glissandi, высказывание другого иллюстрируется отвязно-обобщенным джазом (нужно было видеть неподражаемую мимику А.А.Ведерникова!) и "двойное дно" траурного марша на смерть Алекса Розенталя, аппелирующего к духовому реквиему на смерть Бориса Тимофеевича из "Леди Макбет Мценского уезда" Д.Д.Шостаковича.

В музыке второго действия оперы ярко выделяются несколько блестящих эпизодов, в частности четвертая картина с растянутым во времени ностальгическими quasi-вердиевским дуэтом дубля Моцарта и проститутки Тани (обобщенные ссылки на стилистику Вердиевских дуэтов; наиболее явная отсылка – "Parigi, o cara" из "Травиаты", у Десятникова читай "Уедем мы с тобой/В далекий теплый Крым") и романсом дубля Верди "L'amor é libero". Одной из явных кульминационных вершин оперы представляется дивный хор проституток "Пора, подруга, пора/Ночь зажигает огни", который в своем романтическом brio кажется сошедшим со страниц оперных партитур середины XIX века. Два других примечательных момента также связаны с аппелированием к оперной классике девятнадцатого столетия. В сцене смерти дублей (фабула которой, кстати, апеллирует к отравлению крысиным ядом в "Леди Макбет" Шостаковича) композитор отсылает слушателей к сцене смерти Графини из "Пиковой дамы" Чайковского; в момент предсмертных конвульсий в оркестре звучит дословная цитата квартета из III действия "Риголетто" Д.Верди.

Обратимся к вопросу жанровой дефиниции "Детей Розенталя", подвергаемый подробному обсуждению в беседе Ю.Бедеровой с автором оперы. Данный вопрос представляется нам вполне однозначным – жанровая природа сочинения адекватно определяется каноническим наименованием dramma giocoso.

Попытаемся обобщить наше впечатление от прослушанного сочинения. Несмотря на все отмеченные выше достоинства партитуры, "Дети Розенталя" не выдердживают сравнения с лучшими сочинениями композитора 1980-х – 1990-х гг. – это особенно явно заметно в контексте проходящей в эти дни ретроспективы творчества Десятникова. "Дети Розенталя" не могут соперничать и с лучшими сочинениями отечественного музыкального театра последних пятнадцати лет – "Жизни с Идиотом" А.Шнитке, "Лолитой" Р.Щедрина, "Тремя сестрами" В.Тарнопольского. "Дети Розенталя" – произведение глубоко неоднозначное по своей природе, и это очевидно даже после беглого знакомства с музыкой оперы. Партитура Л.А.Десятникова весьма неоднородна по своим достоинствам, страницы блестящего художественного дарования перемежаются в ней с эпизодами весьма сомнительного качества (очень тяжело воспринимающаяся музыка третьей картины). В значительной степени это связано с упомянутой выше проблемностью либретто В.Г.Сорокина. Потрясает заключение оперы – за несколько минут до конца произведения, в момент исчерпанности текста либретто композитор словно бы освобождается от литературных оков и превращается в самого себя, усталого денди с обостренным чувством красоты (удивительной чистоты музыка служит тому красноречивым подтверждением).

В заключение хочется отметить то, что истинный масштаб нового оперного сочинения Л.А.Десятникова станет заметен лишь по прошествии времени. Сегодня можно с уверенностью утверждать лишь то, что премьера "Детей Розенталя" войдет в историю русского музыкального театра как знаковое событие.

[Walter Boot Legge]

Итак, снова Дмитрий Ренанский - на оперу о чадех розенталевых.

да, о калоедстве совсем мало. Только упомянуто. А о половой ориентации (клона) Вагнера - то есть авторов - совсем ничего
Обсуждать нечего. Закрыта тема.

Чё то короткое сообщение получилось. По теперешним временам и удалить могуть.Поэтому напишу-ка еще.

Молодец Митя! Можно соглашаться или не соглашаться с рецензентом, но есть предметные мысли (все, то есть, предметные или почти все ) и можно проецировать их на собственное восприятие, причем не только самой оперы, но и творчества каждого из авторов в ретроспективе, кто уж как сможет...

Вот только не представляю, куда Мите писать кроме как в "ресурс"?
Неформат для нонешних газет... неформат-с... В Ярбух штоли?

[Alma]

Радует то, что автор статьи признает два прослушивания оперы недостаточными. Может, после 6-го начнет открываться доселе не расслышанная красота?
Потрясающая исповедальность, не говоря уже о композиторском мастерстве?
Точность и пронзительность интонаций, будоражащая ворох культурных слоев памяти и рождающая миллион коннотаций, будучи при этом неумолимо собственным высказыванием?
А сравнивать оперу Десятникова с Тарнопольским - это, извините, какой-то дичайший оксюморон.

[ира]

Какая рецензия хорошая, я думала так уже никто не пишет. Спасибо, Дмитрий Ларош. Надо запомнить Ваше имя.
Не сочтите за флуд.

[Дмитрий Ларош]

Радует то, что автор статьи признает два прослушивания оперы недостаточными. Может, после 6-го начнет открываться доселе не расслышанная красота?
Потрясающая исповедальность, не говоря уже о композиторском мастерстве?
Точность и пронзительность интонаций, будоражащая ворох культурных слоев памяти и рождающая миллион коннотаций, будучи при этом неумолимо собственным высказыванием?
А сравнивать оперу Десятникова с Тарнопольским - это, извините, какой-то дичайший оксюморон.

Самое любопытное, что в этих словах мне вспомнился диалог около окошка к администратору с одной поклонницей творчества Десятникова, которую я некоторое время пытал вопросом об охвате композитором "большой формы"

[Olorulus]

Сегодня можно с уверенностью утверждать лишь то, что премьера "Детей Розенталя" войдет в историю русского музыкального театра как знаковое событие.

Существительные в немецком языке (особенно "знаковые" ) пишутся с прописной буквы.

[Сергей_Quark]

Уважаемый Дмитрий Ларош!

Я не понял из вашего предыдущего сообщения - чем закончился диалог у окошка администратора с прелестной поклонницей творчества Л.Десятникова и удался ли вам охват "больших форм" композитора ( или собеседницы ) в результате этой беседы?

Состоялось ли самое главное (знаковое) событие?

Разговоров про "Детей Розенталя" было довольно много на этом сайте http://forums.lifanovsky.com/showthread.php?t=1366 . Не буду повторяться и приведу вам лишь цитату из либретто известного "калоеда и порнографа" В.Сорокина :

"Товарищи! И теперь по поводу дублирования. Пора партии заявить со всей ответственностью: последние десять, а то и пятнадцать лет мы с вами дублировали совсем не тех, кого надо было дублировать. Пора это дело перестраивать, чистить от плесени застоя. И чистить будем, товарищи, решительно и по-партийному!"
Сергей (Quark)

[Alma]

Самое любопытное, что в этих словах мне вспомнился диалог около окошка к администратору с одной поклонницей творчества Десятникова, которую я некоторое время пытал вопросом об охвате композитором "большой формы"

Жаль, что это была не я - заходила оба раза с другого подьезда..
Меня порадовала Ваша подробно-музыковедческая интонация. Вы однозначно не питаете слабости к пиар-шелухе и пришли оценивать (или наслаждаться) оперу-(оперой).
Вы безусловно находитесь в контексте творчества Десятникова. Именно поэтому прочесть фразу - "Музыка второй половины первого действия не представляется явной удачей творчества Л.А.Десятникова." - было равносильно реакции на фразу - "Новый роман Ф.М.Достоевского "Идиот" не ставит перед собой никаких идейно-художественных задач и не является удачным произведением"..
Дмитрий, предлагаю назначить встречу у окошка администратора 30го в БТ! Обсудим форму охвата

[До ля]

Весь текст рецензии пока осилить не смогла. Даже будучи закаленной пятьюстами страницами музилевской прозы. Счас передохну немного и продолжу. Но мне становится понятным, почему Дмитрий часто оставляет в своих постах недоговоренности. Выстраивать из слов текст бывает очень тяжело, особенно если для автора мысль давно уже ясна.

[Дмитрий Ларош]

Разговоров про "Детей Розенталя" было довольно много на этом сайте http://forums.lifanovsky.com/showthread.php?t=1366 . Не буду повторяться и приведу вам лишь цитату из либретто известного "калоеда и порнографа" В.Сорокина :

"Товарищи! И теперь по поводу дублирования. Пора партии заявить со всей ответственностью: последние десять, а то и пятнадцать лет мы с вами дублировали совсем не тех, кого надо было дублировать. Пора это дело перестраивать, чистить от плесени застоя. И чистить будем, товарищи, решительно и по-партийному!"
Сергей (Quark)

Сергей,

мне, честно говоря, не вполне удалось оценить Вашу реплику. Тем более - в контексте цитаты из Сорокина.

Дмитрий, предлагаю назначить встречу у окошка администратора 30го в БТ! Обсудим форму охвата

Сударыня,

к сожалению не смогу быть на стрелке - Мариинка не ждет, 30 премьера "Набукко", да и А.В.Гаврилов дает речиталь