Яша Хейфец – император скрипки

[Golda]

Сайт: sem40.ru

Статья: Скрипач по имени Яша



Я всегда удивлялся: почему взрослого человека называют Яшей, почему не Яковом? Точно так же и в наше время: Люба Успенская, Миша Шуфутинский, Алеша Димитриевич, как будто все они — дети. Впрочем, Хейфец и Яковом не был, его настоящее имя — Иосиф.

Иосиф Хейфец родился 2-го февраля 1901-го года, и не в Одессе, как я уже сказал, а в Вильнюсе. Вильнюс в то время тоже был почти еврейским городом и назывался Вильно. Отец Иосифа — Рувен Хейфец — был скрипачом, а мать Анна содержала бакалейную лавку. Кроме сына у них были еще две дочери. Имя Яша происходит, вероятно, от древнееврейского эквивалента имени Иосиф — Яшап, так называла сына мама — Яша. Впоследствии сам Хейфец этого имени не любил. Оно имело хождение в музыкальном мире, в отношениях с менеджерами, публицистами и критиками. Студенты же и прислуга в доме называли его Мистер Хейфец, более близкие люди — Мистер Эйч. И только самые близкие друзья называли музыканта Яша. Не очень близким друзьям, с которыми Хейфец общался регулярно, он разрешал называть себя Джимом. Дело в том, что в молодые годы Хейфец писал песни под псевдонимом Джим Хойл.

Уже в три года Яша обнаружил музыкальный талант и стал учиться игре на скрипке – сперва у своего отца, потом в вильнюсской музыкальной школе у педагога Элиаса Малкина. В 6 лет Хейфец выступал уже перед зрителями со скрипичным концертом Мендельсона. В 8 лет он закончил музыкальную школу и стал ездить по разным городам с концертами. Надо отметить, что Хейфец получил хорошее музыкальное образование, но он никогда не учился школьным предметам, и никакого общего образования у него не было.

В 1910-м году приезжавший в Вильно к друзьям Леопольд Ауэр, концертмейстер Санкт-Петербургского Императорского симфонического оркестра и профессор консерватории, прослушал юного вундеркинда и предложил ему заниматься у него в классе. Ауэр — венгерский еврей — был выдающимся педагогом и скрипачом. Ему, между прочим, Петр Ильич Чайковский посвятил свой скрипичный концерт. Однако, когда Ауэр попросил Чайковского внести в концерт некоторые поправки, композитор обиделся и свое посвящение убрал.

Яша с отцом отправились в Петербург, и Яша стал учиться у Леопольда Ауэра. Тут же возникли две проблемы. Дело в том, что Санкт-Петербург находился вне черты оседлости и евреям-инородцам разрешалось находиться в городе только до захода солнца, когда закрывались городские ворота. Впрочем, директор консерватории Александр Глазунов, наслышанный о таланте Хейфеца, добился от градоначальника разрешения на то, чтобы отец и сын могли находиться в Петербурге и по ночам. Другая проблема заключалась в том, что Яша был ещё слишком молод (ему было 9 лет) для того, чтобы быть принятым в консерваторию. Поэтому официально в консерваторию был зачислен его отец. Как студент, отец Хейфеца получил право на жительство в Петербурге, а сам Хейфец никакого права жить в городе не имел и должен был прятаться, когда в квартиру, где он жил с отцом, приходили околоточные надзиратели с проверками. Через некоторое время в Петербург переехала и мать Хейфеца с двумя его сестрами.

Яша был самым младшим студентом консерватории, но это не помешало ему добиться небывалых успехов. В 12 лет он уже гастролировал в России, Германии, Скандинавии, через год ему аплодировали Берлин, Вена, Лейпциг. В 17 лет Хейфец дебютировал в Соединенных Штатах, его выступление в Нью-Йорке стало сенсацией. Тем временем в России разразилась революция, и Хейфец туда уже не вернулся. В 1925-м году он получил американское гражданство.

Вернёмся, впрочем, немного назад. Когда семья Хейфецов воссоединилась в Петербурге, родители Яши уже никакого влияния на сына не имели, они только наблюдали за его домашними занятиями и отводили его в консерваторию. Вся семья жила за счет его доходов. Профессор Ауэр был не только Яшиным учителем, он еще и помогал семье Хейфецов в обыденной жизни в столице, потому что семья была к этой жизни совершенно не приспособлена. Может быть, именно благодаря такому стечению обстоятельств, Яша Хейфец был ребенком, испорченным успехом и властью над родителями, которые, конечно же, зависели от него как от единственного кормильца. С другой стороны, ему повезло в том, что Ауэр требовал от него, как и от других студентов, жёсткой дисциплины. Ауэр и послужил моделью для Хейфеца. Позднее, когда Хейфец сам уже стал педагогом, он требовал такой же дисциплины и от своих учеников. Понятно, что родители Яши не знали, как с ним обращаться, и их мягкость стала впоследствии причиной того, что Хейфец постоянно чувствовал свою беззащитность. Иногда друзьям Хейфеца приходилось доказывать ему, что они возражают ему не потому, что не любят его, а потому, что их мнение просто не совпадает с его мнением.

Надо сказать, что, готовя когда-то передачу о Хейфеце на радио (которая и стала основой этой заметки), я обнаружил, что более или менее подробной биографии Хейфеца нет. Я нашёл книжку “Хейфец, каким я его знала” (“Heifetz As I Knew Him”), эту книжку написала Эйки Эгус, скрипачка и пианистка, родом из Индонезии. Эйки Эгус получила начальное музыкальное образование в Индонезии и приехала учиться в Соединенные Штаты Америки. В 1972-м году Хейфец принял её в свой класс — он был профессором Южно-Калифорнийского Университета. Ему шёл тогда 71-й год, он был одинок, у него был дом в Беверли Хиллс, где он жил, и летний дом в Малибу. Не вдаваясь в подробности, скажу, что Эйки Эгус стала помощницей Хейфеца, его концертмейстером, компаньонкой и домоправительницей. Она годилась Хейфецу во внучки; думаю, что никаких интимных отношений между ними не было, тем более, что Эйки была замужем и имела ребенка. Их отношения кажутся мне странными, но — мир полон таких странностей.

Книжка Эйки Эгус описывает жизнь Хейфеца на протяжении его последних 15-ти лет (он умер в 1987-м году). Что происходило с Хейфецом до 1972-го года – сведений нет. Знаю только, что в 1920-м году Хейфец выступал в Англии. После второй мировой войны он опять вернулся в Англию и выступал в королевском Альберт-Холле перед королевой и шестью тысячами зрителей. Он исполнил скрипичные концерты Чайковского, Бетховена и Эльгара.

Многие композиторы писали исключительно для Яши Хейфеца. Джордж и Айра Гершвины написали однажды песню о своих друзьях — выходцах из России (русскоязычниках?), включая и Хейфеца, песня называлась “Миша, Яша, Тоша, Саша”.

О личной жизни Хейфеца знаю вот что: он был два раза женат. В первый раз он женился на женщине с дочерью 9-ти лет, об этой дочери Хейфец заботился, как о своей собственной. Жена, к сожалению, умерла. О второй жене никаких сведений я не нашёл. Знаю только, что у Хейфеца был сын по имени Джей. Об этой стороне жизни своего учителя Эйки Эгус ничего не пишет.

Хейфец был очень требовательным педагогом. Его студенты учились бесплатно, им давали бесплатное жилье и платили стипендию. Хейфец относился к ним как к своим питомцам, но требовал дисциплины во всём, даже в одежде. Так, например, юноши должны были являться на урок в брюках, пиджаках и галстуках, обувь должна была быть начищенной, никаких джинсов или кроссовок. Девушки должны были одеваться, по выражению Хейфеца, привлекательно, быть на каблуках — не очень высоких, но и не очень низких, не носить мини-юбок или брюк. Прически у всех должны были быть короткими, ювелирные украшения сведены к минимуму. За нарушение режима Хейфец устанавливал штрафы в размере 25-ти центов и выше, например, за грязную скрипку, за юбку на дюйм короче, за пятна на пиджаке или на блузке или за длинные волосы. Собранные таким образом деньги тратились на покупку струн, канифоли или нот для очень нуждающихся студентов.

(Я вспоминаю, что, когда я учился играть на скрипке, мой учитель (не Хейфец, конечно) требовал, чтобы, занимаясь дома, я надевал белую рубашку и наглаженные штаны. Таким образом, создавалась как бы праздничная атмосфера, а через нее — и повышенная ответственность при игре. Ничего этого я, разумеется, не выполнял — хорошо бы я выглядел в белой рубашке в нашей коммунальной квартире! Да и с белой рубашкой тоже были трудности…)

Студенты Хейфеца были из разных районов страны и даже из других стран, поэтому он старался создавать им иногда семейную, что ли, атмосферу и несколько раз в году приглашал их к себе домой в Беверли Хиллс. На День Благодарения, Рождество и Новый год он устраивал для студентов праздничные обеды в своем загородном доме в Малибу или специально снимал для этих целей дом в окрестностях Лос-Анджелеса.

Вообще, в последние 15 лет Яша Хейфец был человеком одиноким и нелюдимым. Он не любил появляться в общественных местах, у него было всего несколько близких друзей. Он не был религиозен и отмечал лишь один еврейский праздник в году — Йом Кипур. В этот день он постился, а вечером обедал у самых близких друзей. Как выходец из России, он любил икру, куриные котлеты, селедку и суп и был, между прочим, любитель выпить тоже. Хотя умел вовремя остановиться и не пьянеть. У Хейфеца было два любимых тоста: первый “За всеобщее непонимание” и второй — “За комнату без углов”. Он говорил по-русски и читал русскую литературу.

Он иногда удивлялся, почему люди собираются вместе, если никто никогда не прислушивается к тому, что говорят другие, а, наоборот, стараются вставить свое словечко. По утверждению Хейфеца, он проверил эту свою теорию таким образом. На вопрос “Как поживаете?” (“How are you?”) он часто говорил: “Мне все противно, и моя тетка только что умерла”, и, к большому своему удовольствию, слышал в ответ: “Это хорошо”.

В 1981-м году Яша Хейфец прекратил преподавание в университете, хотя продолжал давать уроки у себя дома. Он умер 10-го декабря 1987-го года от инсульта. В своем завещании он просил: “…Никакой похоронной церемонии, никаких цветов (белых или иных), никаких речей и минимум расходов”. Он хотел, чтобы его кремировали и развеяли пепел над Тихим океаном, возле его дома в Малибу. Родные Хейфеца выполнили эти пожелания.

У Хейфеца были две скрипки — Гварнери и Тонони. Скрипку Гварнери он завещал музею в Сан-Франциско с примечанием о том, что на этой скрипке могут играть только “достойные исполнители” и только в помещении самого музея.

Компаньонка Хейфеца Эйки Эгус не могла смириться с тем, что он был похоронен без должной церемонии, и через 4 года, 2-го февраля 1992-го года, в день рождения Хейфеца, организовала синагогальную службу в память о своем учителе.

Мы же будем помнить Яшу Хейфеца как великого музыканта и педагога. Когда-то Фриц Крейслер, в присутствии других выдающихся скрипачей услышав игру юного Хейфеца, воскликнул: “Что ж, господа, не пора ли нам сломать об колено наши скрипки?” К счастью, никто скрипок не ломал, поэтому мы имеем сейчас Перльмана, Цукермана, Венгерова и многих, многих других.



Когда в классе знаменитого скрипача, профессора Петербургской консерватории Леопольда Ауэра появился новый ученик - Яша Хейфец, он был совсем еще малыш в костюме с короткими штанишками. Однако на своей маленькой детской скрипке мальчик принялся весьма уверенно играть концерт Глазунова, посвященный Ауэру. Профессор был в ту пору уже немолод. Закрыв глаза, он сидел в кресле и, казалось, дремал... Играя, мальчик поглядывал на своего будущего профессора и, стараясь привлечь его внимание, сыграл одно аллегро весьма вяло и остановился... Ауэр нехотя открыл глаза.
- Я сейчас сыграл аллегро, - сообщил мальчик.
- Я слышал, - ответил профессор. - А вам понравилось?
- Не знаю, - ответил Ауэр.
- А как нужно, чтобы понравилось? Ауэр взял в руки детскую скрипку и заиграл ту же музыку с неподражаемым артистизмом и вдохновением. Закончив концерт, он устало сказал:
- Вот так.
- Поздравляю вас! - сказал юный скрипач. - У вас хороший вкус. А я-то боялся, что вы останетесь довольны тем, как я сыграл это аллегро... Ведь, откровенно говоря, я сыграл его очень плохо.
совет бернарда шоу
После триумфального выступления Хейфеца в Лондоне к нему в артистическую зашел Бернард Шоу и с серьезным видом посоветовал молодому артисту:
- На этом свете не может быть ничего совершенного. Ваша игра очень опасна, она может возбудить зависть богов. Я бы вам советовал каждый вечер перед сном брать хотя бы одну фальшивую ноту, благодаря чему вы станете похожим на обыкновенного смертного...
предупреждение
Яша Хейфец решил воспользоваться тем, что он едет в купе поезда один, вынул из футляра скрипку и стал упражняться. Проходивший до коридору проводник отворил дверь купе и строго заявил:
- Вы можете себе играть, мне это не мешает, но не вздумайте заниматься собиранием милостыни в поезде - это запрещено законом!
- О, не беспокойтесь, любезный,- ответил Хейфец. - Я всего лишь готовлюсь к сбору милостыни... в самом большом концертном зале Нью-Йорка ПРИЯТНОГО ПРОСМОТРА!!!

[andreyviola]

Спасибо за интересные подробности.

Некоторые нюансы, мне кажется, слегка романтизированы. Эпизод с концертом Глазунова, помнится, имел другой смысл (как это было подано в книжке Копытовой о юности Хейфеца в России). Маленький Хефец вряд ли специально играл Ауэру плохо, чтобы проверить его вкус. Перед Ауэром все трепетали, и самого Хейфеца он тоже стал обучать не сразу, а где-то через год. Пошетта должна знать подробности.

[pochetta]

Оооо, Голда. Ну зачем... Одни только евреи, обязанные с заходом солнца выходить за городские ворота (!!!), чего стоят. Неужели кто-то может этому поверить??? Хейфец зачем-то постебался над одной своей ученицей (этой самой Эйке Эгус), рассказав ей эту ерунду, и теперь ерунда на полном серьезе кочует по интернету...
...Леопольд Ауэр, "концертмейстер Санкт-Петербургского Императорского симфонического оркестра" (не было такого оркестра, а если и был с похожим названием, то Ауэр никогда не был его концертмейстером)...
..Про зачисление Хейфеца в консу - бред от начала до конца...
Впрочем, лучше пусть пишут чушь о скрипачах, чем совсем ничего не пишут. Наверно.

[Golda]

Оооо, Голда. Ну зачем... Одни только евреи, обязанные с заходом солнца выходить за городские ворота (!!!), чего стоят. Неужели кто-то может этому поверить??? Хейфец зачем-то постебался над одной своей ученицей, рассказав ей эту ерунду, и теперь она на полном серьезе кочует по интернету...
...Леопольд Ауэр, "концертмейстер Санкт-Петербургского Императорского симфонического оркестра" (не было такого оркестра, а если и был с похожим названием, то Ауэр никогда не был его концертмейстером)...
..Про зачисление Хейфеца в консу - бред от начала до конца...
Впрочем, лучше пусть пишут чушь о скрипачах, чем совсем ничего не пишут. Наверно.

ну за что купила, за то и продала
просто нашла статью и решила поделиться

[pochetta]

ну... не знаю, что сказать

только то, что источником инфы эта статья не является. Это винегрет из мифов, более или менее глупых. Интересно это может быть только в качестве примера этих самых мифов, именно таких, а не других.

[andreyviola]

Хейфец зачем-то постебался над одной своей ученицей (этой самой Эйке Эгус), рассказав ей эту ерунду, и теперь ерунда на полном серьезе кочует по интернету...

А больше всех стебался, имхо, Никколо Паганини. Так что всё правильно...

[pochetta]

ага. Выходит, некоторая ядовитость - непременное свойство императоров скрипки... стигма гениальности, так сказать

[andreyviola]

ага. Выходит, некоторая ядовитость - непременное свойство императоров скрипки..

Я бы сказал, императоров всего. Они слишком хорошо понимают (чувствуют) несовершенство остальных...

[vladim84]

Насколько знаю, книг о Хеифеце несколько. Уже после книги Aike Agus вышла книга его ассистентки в USC Клаас (имя не помню), она унаследовала вторую скрипку Хейфеца - Тонони. Сама же Agus причины заупокойной службы по Хейфецу описывает несколько иначе. Я читал эту книгу

[Илья Рамин]

......Леопольд Ауэр, "концертмейстер Санкт-Петербургского Императорского симфонического оркестра" (не было такого оркестра, а если и был с похожим названием, то Ауэр никогда не был его концертмейстером)...

Но ведь всё же был солистом балетного состава оркестра Мариинского театра более 30-ти лет, разве нет? Не концертмейстер, возможно, но ведь 1-й пульт! Ну а что до названия...простите им..