Концерт из-под палочки
// Даниэль Кавка в Петербурге





Концерт классика
В Большом зале филармонии год Франции в России и России во Франции продолжил концерт Академического симфонического оркестра с программой редко исполняемой у нас музыки французских или многим обязанных Франции композиторов. Приглашение достойного дирижера Даниэля Кавки и любимой петербургской публикой пианистки Полины Осетинской не спасло вечер. Вместе с залом скучал ВЛАДИМИР РАННЕВ.

Играть от раза к разу по-разному становится фирменным стилем второго филармонического состава. Все чаще оркестр, способный на многое, играет как бы нехотя, без огонька. Такое впечатление, что даже не играет, а лишь сообщает слушателю, какие ноты в каком такте написаны у композитора. Особенно заметно такое небрежное отношение к делу в двух случаях. Когда за пультом приглашенный западный — то есть привыкший к несколько иной производственной дисциплине — дирижер, в руках которого к тому же ни кнута ни пряника, а только палочка. Или когда оркестранты обнаруживают у себя на пюпитрах репертуар, который им не слишком по вкусу. В этот вечер сошлись оба этих неблагоприятных обстоятельства.

Француз Даниэль Кавка — не из диктаторов за пультом. В Европе он руководит несколькими коллективами для фестивальных и особых проектных выступлений, состоящих из людей, готовых скорее к интересной, чем стабильной жизни: Orchestral Contemporain, оркестр Philharmonic Festival, Maitrise de Radio France, Neuevocalsolisten Stuttgart. Поэтому он привык доверять своим музыкантам и не слишком лютовал на репетиции перед концертом. А зря. У нас иные нравы, и если оркестранты невысокого мнения о "Тростниковых зарослях" Яниса Ксенакиса, то выражают это мнение не в курилке, а прямо на сцене, исполняя соответственно.

Ксенакис открыл концерт, и его "Заросли" вроде должны были крепко схватить публику за уши. Эта витальная пьеса, виртуозно структурированная, обычно зомбирует слушателей своей пластической мощью. Эту вещь трудно испортить не слишком высококлассным исполнением. Но запросто — равнодушным. Зал прослушал заметно увядшие "Тростниковые заросли" с недоумением и деликатно поаплодировал, как только дирижер, взмокший от безуспешных усилий выжать из оркестра звук, опустил руки.

Вяло и где-то около нот были сыграны "Ночи в садах Испании" Мануэля де Фальи для фортепиано с оркестром. Полина Осетинская, на которую пришло едва ли не ползала, прилежно прогулялась по клавишам без лишних ажитаций, чинно раскланялась и покинула сцену. Эта милая, десертная музыка обладает несомненными прелестями, которые вполне могли бы сделать ее хитом вечера. Но не случилось. Прозвучало аккуратно и ненавязчиво, как бэксаунд к какому-нибудь светскому рауту.

Многое ожидалось и от сюиты из балета "Трагедия Саломеи" (1907) Флорана Шмита, композитора сейчас у нас почти неизвестного, но в начале ХХ века произведшего в Париже фурор, не уступавший скандальной славе Стравинского. Этот балет писался одновременно со знаменитой "Саломеей" Рихарда Штрауса, а в 1913 году был поставлен в дягилевских сезонах по рекомендации Стравинского, друга Шмита. Это тот случай, когда друг другу близки не только композиторы, но и стилистика их музыки. У Шмита, конечно, менее плотная и цельная, с виражами в постромантизм и импрессионизм, но все же эта близость говорит многое об энергоемкости "Трагедия Саломеи". Но и тут у оркестра все размякло и поплыло. Пройдясь по залу, взгляд обнаружил в нем скучающих и даже дремлющих слушателей с лицами пассажиров последней электрички. А заключительный аккорд принес такое облегчение, что трудно сказать, чему больше аплодировала публика, исполнению или долгожданному избавлению от него.
http://www.kommersant.ru/rubric.aspx?NodesID=8

Даниэль Кавка и музыка XX века в Санкт-Петербургской филармонии




Евгения Клементова
7 December 2010

В Большом зале Санкт-Петербургской филармонии 3 декабря прошел очередной концерт, посвященный году Франции в России. Французский дирижер Даниэль Кавка представил петербуржским слушателям произведения Яниса Ксенакиса «Jonchaise», «Ночи в садах Испании» Мануэля Де Фальи для фортепиано с оркестром, где партию фортепиано исполнила Полина Осетинская, а также музыку из балета Флорана Шмитта (Florent Schmitt) «Трагедия Саломеи». Концерт получился весьма контрастным, разноплановым и неоднозначным.
Построенный в хронологическом порядке убывания концерт продемонстрировал публике погружение в глубь ХХ века. От самых смелых экспериментов со звуком в середине 1970-х – назад, в ретроспекции к тому, с чего все начиналось на заре ушедшего века.

Дирижёр Даниэль Кавка

Первым прозвучало произведение Яниса Ксенакиса «Jonchaise»(«Тростниковые заросли»), написанное им в 1977 году. Ксенакис родился в Румынии в греческой семье, обучался по технической специальности в Афинах. После войны эмигрировал во Францию. Как известно, в своей музыке Ксенакис пытался «выразить интеллект с помощью звука». Его интересовала связь европейской музыки с попытками объяснить ее посредством разума, идущими от Пифагора и Платона. Близость идей античных мыслителей он объяснял своим греческим происхождением, а рациональность восприятия всего сущего, идущую из глубины веков – своей генетической особенностью. Ксенакиса, архитектора по профессии, занимал вопрос: можно ли конструировать звуковые сущности, наделенные максимальной определенностью и продолжительностью, и как это сделать?
Впервые связь между струнным глиссандо и его графическим изображением в виде линии он воплотил в своем произведении «Матастасис», написанном в 1953-54 годах. В нём восходящие и нисходящие единообразные глиссандо с неизменной скоростью рисовали звуком геометрическую картину, тем самым конструировав сеть сходящихся, расходящихся, параллельных и прочих конфигураций прямых линий. Из этого получалось множество форм, множество типов звукового пространства, длящегося варьирования.
«Тростниковые заросли» – яркий пример структурного подхода к музыке. Написанные в сонорной технике, они построены по тому же принципу, что и «Матастасис». Здесь оркестровые глиссандо не только единообразные линии, они обретают еще и характерные для растений рост и ветвление. Если добавить видеоряд, графически демонстрирующий направление линий глиссандо у разных инструментов, то слушатели смогли бы увидеть изображение тростника – то спокойного, то колышущегося на ветру.
Безусловно, такие опыты, объединяющие звук и математику, увлекающие своей концептуальностью и мнимой прогрессивностью не только Яниса Ксенакиса, но и других видных представителей авангардных течений середины ХХ века, – таких как Карлхайнц Штокхаузен и Пьер Булез, сейчас изжили себя и лежат вне поля зрения композиторов века нынешнего. Все-таки в музыке главное – красота звучания, а не логические построения и рациональность концепции, делающие ее сложным испытанием для уха воспринимающего.
Прозвучавшие далее «Ночи в садах Испании» Мануэля Де Фальи для фортепиано с оркестром названы им самим «симфоническими впечатлениями». Это произведение впервые представлено публике в 1916 году в Мадриде. До его создания автор несколько лет провел в Париже, где общался с Клодом Дебюсси, Морисом Равелем, познакомился со Стравинским и Дягилевым. Влияние Дебюсси отчетливо слышно в «Ночах в садах Испании», где нежнейших импрессионистический колорит в сочетании с андалусскими мотивами обрисовывает благостное состояние души и изумительные красоты природы Испании.
Великолепное, мастерское исполнение Полины Осетинской отличалось тончайшим воплощением нюансов и красок произведения Де Фальи. Пианистка поражает своим умением разговаривать звуками рояля, неся тем самым слушателям гораздо больше, чем просто музыку. Местами было жаль, что оркестр не всегда поддерживал ее пиано и перекрывал звучание рояля.
Во втором отделении прозвучала музыка из балета Флорана Шмита «Трагедия Саломеи», поставленого в 1907 году в Гранд-Опера. Единственный из трех представленных на концерте композиторов француз по рождению. Он учился у Жюля Массне и Габриэля Форе, и считалось, что произведения Шмита предвосхитили находки Игоря Стравинского, с которым они впоследствии были дружны.
Балет «Трагедия Саломеи» писался практически одновременно с «Саломеей» Рихарда Штрауса. С одной стороны это интерес к библейскому эпизоду смерти Иоанна Крестителя, а с другой – к психологической драме в стихах Оскара Уальда «Саломея». В разнообразных танцах жемчугов, павлина, змей, стали, серебра, страха, автор раскрывает слушателю своё видение этой известной трагической истории.
В заключении несколько слов о дирижере. Даниэль Кавка учился Лионской национальной академии, занимался композицией у Дьёрда Лигети (György Sándor Ligeti) и Эллиота Картера (Elliott Cook Carter). Считается одним из лучших интерпретаторов музыки ХХ века. Он сотрудничает с коллективами по всему миру, выступает на различных фестивалях классической музыки. Является музыкальным руководителем ансамбля Orchestral Comtemporain. Неоднократно приезжал в Россию, хорошо известен обеих столицах, гастролировал по Сибири.
http://www.classica.fm/2010/12/07/daniel-kawka/


Даниэль Кавка и музыка XX века в Санкт-Петербургской филармонии