"Тристан и Изольда" Р.Вагнера. Премьера в Новой Опере

[Novopera]

Московский театр Новая Опера им. Е.В. Колобова

19 мая 2013 г.
"Тристан и Изольда" Р. Вагнера

Режиссер - Никола Рааб
Художник-постановщик - Джордж Суглидес
Музыкальный руководитель и дирижер - Ян Латам-Кёниг
Солисты, хор и оркестр театра Новая Опера им. Е.В. Колобова

Сегодня директор театра Дмитрий Сибирцев и Джордж Суглидес, художник-постановщик предстоя­щей премьеры оперы «Тристан и Изольда» Р. Вагнера, посетили мастерские, где будут изготавливаться декорации к новому спектаклю: http://www.novayaopera.ru/?event=27012013

[Novopera]

Главный язык, который сейчас можно услышать в театре - немецкий. Готовим премьеру оперы "Тристан и Изольда".
Приехала режиссер Никола Рааб, которая работает с разными составами солистов с раннего утра до глубокого вечера.
Уже побывал на репетициях приглашенный Тристан - певец из Германии Майкл Баба. Майкл - вагнеровский хельдентенор, в его репертуаре партии Тристана, Зигмунда, Парсифаля, Штольцинга.
На днях к репетиционному процессу подключится приглашенная Изольда - Клаудия Итен (Claudia Iten).
http://www.novayaopera.ru/?repertoir...tan_und_isolde

[Novopera]

Завтра гостем прямого эфира радиостанции "Говорит Москва" будет маэстро Ян Латам-Кёниг. Главный дирижер театра Новая Опера расскажет об опере "Тристан и Изольда" Р. Вагнера. Эфир в 10:10 утра. http://www.govoritmoskva.ru/index.html В 16:00 на радиостанции "Орфей" (также 15 мая) режиссер постановки Никола Рааб расскажет о концепции спектакля.

[Novopera]

ТК "Культура"
Видео: http://tvkultura.ru/video/show/brand...ideo_cid/85547
Текст: http://tvkultura.ru/article/show/article_id/92483?utm_source=twitterfeed&utm_medium=twitter

20.05.2013 | 11:46
"Тристан и Изольда" Вагнера – премьера в столичной "Новой опере"

В столице представили оперу «Тристан и Изольда» Рихарда Вагнера. Премьера в «Новой опере» приурочена к 200-летию со дня рождения немецкого композитора. Для дирижёра Яна Латама-Кёнига это второй вагнеровский проект – в 2008-м в «Новой опере» он дирижировал «Лоэнгрином». Представить московскому слушателю сложнейшее сочинение мирового оперного репертуара было давней мечтой маэстро. Рассказывают «Новости культуры».

«Тристана и Изольду» Москва ждала – в зале ни одного свободного места. На сцене – синее, бесконечное море. Сценограф постановки Джордж Суглидес, готовя декорации, использовал эскизы Альфреда Роллера – известного художника, оформлявшего в начале 20 века постановку в Венской опере. Ни до, ни после «Тристана и Изольды» у Рихарда Вагнера не было такой страстной музыки, – отмечал ещё до премьеры дирижер Ян Латам-Кёниг, маэстро уверен – опера на полвека опередила своё время.

«По внутреннему развитию это можно считать четырёхчасовой симфонической поэмой, – говорит Ян Латам-Кёниг. – В каком-то смысле оркестр не аккомпанирует, а предваряет музыкальную тему. И красота и оригинальность оркестровки выводит оперу на иной уровень».

Здесь все работают на пределе своих возможностей – сочинения Вагнера не прощают ошибок.

«Это действительно трудно, дело в том, что Вагнер писал, как бы не обращая внимания на человеческие возможности, – рассказывает композитор Александр Журбин. – Он писал там для тенора, но не знаю, в высокой тесситуре, тенор должен петь там 15 минут подряд – все знают, что это невозможно, но Вагнер, сказал, а мне плевать. Не можете – не пойте, а я вот буду писать».

Главные партии – Тристана и Изольды исполняют зарубежные оперные звёзды Майкл Баба и Клаудиа Итен. Они специализируются на сочинениях Рихарда Вагнера.

«Голос должен быть сильным, а также иметь способность проходить сквозь оркестр, – считает Клаудиа Итен. – И, конечно, нужно учиться преподносить текст, чтобы он был понятен.

Либретто, признаются артисты, сложны настолько, что даже певцы, для которых немецкий – родной, порой недоумевают, что за слова они произнесли? У московских слушателей таких вопросов возникать не должно. Хоть опера и исполняется на немецком, в помощь – титры на русском. Вагнеровский шедевр предстаёт почти в классическом прочтении.

«Мы старались сделать что-то классическое, но в процессе мы и движемся – уходим от того, что вы можете назвать традиционным повествованием к чему-то более абстрактному, почти минималистическому, – отмечает Никола Рааб. – И всё же, главное, для нас – рассказать историю Тристана и Изольды».

Эту оперу Вагнер писал, когда был влюблён в замужнюю женщину. Чувство оказалось взаимным. Но, по словам самого Вагнера, они понимали, что не могут и думать о том, чтобы связать свои судьбы. Страдали, но любили...


МОСКВА, 20 мая — РИА Новости, Елена Чишковская. Премьеру оперы "Тристан и Изольда" Рихарда Вагнера представили в воскресенье в московском театре "Новая опера" — впервые в столице и в четвертый раз в России.
РИА Новости http://ria.ru/culture/20130520/93824...#ixzz2ToyqQFlR

09:1820.05.2013 (обновлено: 12:07 20.05.2013)12200
В "Новой опере" к работе отнеслись со всей серьезностью, следствием чего стал спектакль, которому еще предстоит по-настоящему состояться. Но тот факт, что в московской афише появился полноценный "Тристан", можно считать свершившимся.

"Новая опера" поставила перед собой одну из самых амбициозных задач за всю историю существования театра — осуществить постановку вагнеровского шедевра в год 200-летия композитора. С учетом того, что в Москве эта опера никогда не ставилась, а в российской истории эта сценическая версия стала всего лишь четвертой, переоценить значимость художественного события было сложно, а интерес публики выглядел вполне закономерным (билеты на два премьерных спектакля раскупили в самом начале продаж). В театре к работе отнеслись со всей серьезностью, следствием чего стал спектакль, которому еще предстоит по-настоящему состояться. Но тот факт, что в московской афише появился полноценный "Тристан", можно считать свершившимся.

Над постановкой работала интернациональная команда. Режиссером выступила немка Никола Рааб, художественную часть взял на себя англичанин Джордж Суглидес, использовавший эскизы декораций Альфреда Роллера, созданные для постановки Венской оперы образца 1903 года, музыкальным руководителем стал главный дирижер театра британец Ян Латам-Кениг.

Одной из главных удачных находок спектакля стало то, что постановщикам удалось нащупать хрупкий баланс между реальностью и особым флером романтической мистерии, разворачивающейся вроде бы на фоне реальных вещей и интерьеров, и в то же самое время — совершенно отдельно от них. Временем действия здесь стала ночь, поэтому все предметы — будь то очертания корабля, силуэты домов или сад — оказались окутаны таинственной дымкой, подсвеченной самыми изысканными красками (художник по свету Айвар Салихов). В кульминационных моментах намеки на реальность исчезали вовсе, выводя чувства героев на первый план. Так, в знаменитом любовном дуэте из второго действия за спиной у пары влюбленных возникало бездонное звездное небо, а в сцене смерти Тристана одинокие березки бесшумно уплывали вверх, оставляя в качестве акцента лишь предрассветную серость пустого задника.

На этом фоне любовь Тристана и Изольды могла бы стать одной из самых грандиозных трагедий на московской оперной сцене, но именно ее-то на премьере и не было. Хотя "Новая опера" подготовила два собственных состава, было все же решено пригласить гастролеров — певцов, специализирующихся на вагнеровском репертуаре. И если швейцарка Клаудиа Итен — обладательница не вполне вагнеровского, но чистого и звонкого сопрано — предстала в образе экстатичной и несколько диковатой рыжеволосой ирландской принцессы, что выглядело достаточно убедительно, то немец Майкл Баба, певший Тристана, был не безупречен с точки зрения вокала, а рисунок его роли остался и вовсе непроработанным. Кто был его Тристан с небритым подбородком, одетый в безликое серое пальто, какие чувства он на самом деле испытывал, публика так и не смогла понять. Но самое обидное, что между двумя героями не возникло того сильнейшего притяжения, без которого это произведение теряет смысл. Возможно, "Новой опере" стоило рискнуть и спеть премьеру собственными силами, что уж точно имело бы более высокий градус напряжения и эмоционального накала.

К чести солистов "Новой оперы", исполнявших остальные партии (Виталий Ефанов (Король Марк), Анастасия Бибичева (Брангена), Артем Гарнов (Курвенал), Александр Скварко (Мелот)), все они справились с поставленными перед ними задачами на самом высоком уровне. А дирижер Ян Латам-Кениг заставил оркестр, привыкший в большей степени к вердиевскому и россиниевскому репертуару, звучать с подлинно вагнеровским величием и драматизмом. Разве что хотелось бы чуть больше того самого эротического томления, которым пронизана партитура и которое начисто отсутствовало — как в оркестре, так и в пении двух главных героев.

Безусловно, "Тристана" театру еще предстоит освоить, введя в спектакль собственных солистов, отшлифовать мизансцены и доработать режиссерские неловкости, возникающие в хоровых сценах, где мужчины нелепо размахивают игрушечными мечами. Как пообещали в театре, уже осенью "Тристана" будут петь солисты "Новой оперы", и вот тогда в полной мере можно будет судить о качестве этой продукции и о том, насколько она подходит труппе. Пока же премьеру можно оценить как успешное начинание, у которого при определенных обстоятельствах может быть действительно хорошее будущее.

[Novopera]

Фото с премьеры:
http://vk.com/album-27071367_174427361
http://www.facebook.com/media/set/?s...2187419&type=1

[Novopera]

Газета.ру
20.05.2013, 17:53 | Кирилл Матвеев
http://www.gazeta.ru/culture/2013/05/20/a_5329913.shtml

Изольда решает умереть
В «Новой опере» поставили «Тристана и Изольду»

Премьера оперы «Тристан и Изольда» в «Новой опере»
Двухсотлетие со дня рождения Вагнера в «Новой опере» отметили премьерой его «Тристана и Изольды».

Это, как говорят в театре, первая постановка в Москве с момента написания музыки и всего лишь четвертая в российской истории. Трудно объяснить, почему у нас так редко обращаются к «Тристану». Партитура слишком монументальна? Да, но не больше, чем обычно у Вагнера. Внутреннее действие преобладает над внешним? Но статичность картинки при насыщенности музыкальной линии тоже типично вагнеровские. Композитор утверждал, что определился с оперой после чтения Шопенгауэра, проникнувшись идеями об «умерщвлении воли к жизни».

Биографы же делают акцент на то, что партитура писалась в разгар связи композитора с замужней, как и Изольда, дамой — Матильдой Везендонк.

Понятно, что, несмотря на попустительство мужа вагнеровской возлюбленной (он был завзятым вагнерианцем), ситуация сложилась непростая и Вагнер, писавший в то время патетические письма о душевных страданиях, сублимировал томление в музыку. Сюжет популярной средневековой легенды о принцессе Изольде (невесте, а впоследствии жене короля Марка) и рыцаре Тристане, нечаянно выпивших любовный напиток и, как результат, безнадежно и навеки влюбленных, выражал эмоции композитора. Их в опере так много и они настолько сильны (Тристан с Изольдой живут перманентным любовным изнеможением, они заворожены несчастьями и одержимы смертью), что под конец очень длинной оперы кажется: будь у героев возможность прийти к личному счастью, они бы от этого отказались.

Взявшись за «неподъемного» Вагнера, требующего особого расширенного оркестра и стенобитных голосов, «Новая опера» подстраховалась, как могла.

Режиссер из Германии Никола Рааб объявила: раз московская публика знакомится с оперой впервые, надо делать «изначального Вагнера», то есть версию без неожиданных режиссерских интерпретаций. Много говорилось о любимом композитором синтезе искусств, когда действие, оформление и музыка сливаются в экстазе. Премьеру пели приглашенные европейские солисты — немец Майкл Баба и швейцарка Клаудиа Итен (сопрано).

Если разбираться по порядку, то с синтезом не все получилось, а постановка и впрямь спокойная, для широкой публики безошибочно современная, при этом без явного нафталина, хотя делалась она, по словам режиссера, с учетом вагнеровских замечаний в клавире.

Есть смесь приемов (что-то из старины, что-то из наших дней), но нет искусственных попыток оживить якобы вялое действие. Да в развитии вагнеровской «бесконечной» мелодии столько динамики, что любому, имеющему чуткое ухо, мало не покажется. Мизансцены сделаны так, чтобы солистам было удобно петь, притом что поют они, лежа на спине, на боку и бог весть как еще. Вот сценограф Джордж Суглидес не особенно порадовал. Он одел короля Марка в рутинную (в какой современной постановке их не было?) полувоенную шинель до пят, засунул солдат в «современные» мундиры с дешевым синтетическим блеском, но со шпагами на боку, дамам же дал унылые длинные, якобы старинные платья. Он же невнятно процитировал в оформлении «реалистические» декорации 1903 года, созданные художником Альфредом Роллером в постановке «Тристана» в Венской опере. Хороша лишь разбитая лодка на суше, в которой умирают герои, — знак неустроенности.

А на приближенную к нашим реалиям рощу березок, которые появляются в последнем акте, в Москве надо бы объявить табу: схожую картинку, в лоб льстящую патриотическим вкусам зрителей, недавно показали в «Сомнамбуле» в Большом театре.

Герои в какой-то момент поют на фоне звездного неба (тоже штамп), но в конце концов превращаются в символ, застывая темными силуэтами в пустоте и уходя в абстрактную вечность. Это сделано как внятная смысловая точка и напоминает любимый вагнеровский прием в тексте либретто —

герои то и дело говорят о себе в третьем лице: «Тристан снова к жизни восстал» или «Изольда пришла, чтобы умереть вместе с Тристаном».

Дирижер Ян Латам-Кёниг тоже высказывался перед спектаклем: мол, оркестр у Вагнера не аккомпанирует, а претворяет музыкальные темы, и надо соответствовать. На деле первый спектакль прошел неровно: увертюра прозвучала резко и суховато, медные несколько раз сфальшивили, да и вагнеровского вселенского масштаба оркестру достичь не удалось. Но к третьему акту разыгрались, финал стал даже проникновенным. Ровно то же произошло с исполнителем партии Тристана. Майкл Баба начал ужасно: невыразительность пения (был даже один «петух») могла соперничать только со скучно-кислым выражением лица.

Хорош любовник, сгорающий от страсти, но похожий на сонного бухгалтера.

Но в последнем действии его словно подменили, занудный истукан исчез, даже тусклый тембр, казалось, прочистился, а умер этот Тристан и вовсе с горящими глазами. Изольда Клаудии Итен с самого начала была полна жизни и довольно мощно пела, хотя не всегда: неточные интонации резких вскриков на «верхах» и пропажи «низов» в пиано тоже имели место. Фирменной вагнеровской «мясистости» ее сопрано все-таки не хватает, что во многом искупалось обликом рыжекудрой валькирии, мастерством жеста и сценическим обаянием.

И впрямь «ирландский дикий цветок», как поют об Изольде в спектакле.

Порадовало, что солисты «Новой оперы» вполне достойно (во всяком случае, по российским меркам, здесь не Байройт и не Метрополитен-опера) справились с Вагнером. Особенно хорош король Марк в исполнении Виталия Ефанова. В любом случае постановка «Тристана» в Москве – событие, которому, как выразилась темпераментная зрительница после спектакля, «должен радоваться каждый цивилизованный человек». Да, известна ехидная шутка Тосканини, который сказал по поводу сорокаминутного любовного дуэта: в итальянской опере герои уже были б женаты и у них родилась куча детей, а поскольку это немцы, они все еще обсуждают и анализируют. Здесь композитор — немец, он же либреттист, а герои живут в Корнуолле. Но какой могучий эрос, грандиозная и в то же время глубоко интимная музыка, какая поэма о любви как сладко-нестерпимой муке! И у вас нет сердца, если вы не плачете, слушая гениальную песню смерти Изольды.

[Novopera]

«Тристан и Изольда» в «Новой опере»: Повстречались в Москве

В год Вагнера на сцене театра «Новая опера» появилась первая в Москве постановка «Тристана и Изольды» — по качеству вполне достойная упоминания в будущих энциклопедиях

Петр Поспелов, Vedomosti.ru, 21.05.2013

Тристан и Изольда настолько разные, что их не сближает даже любовь
Северный пример
В России «Тристан и Изольда» ставились в Санкт-Петербурге. В начале ХХ века постановщиком был Всеволод Мейерхольд, в начале XXI – Дмитрий Черняков.
Эта публикация основана на статье «Повстречались в Москве» из газеты «Ведомости» от 21.05.2013, №86 (334.

Доселе Вагнер редко посещал московские и вообще российские театры, за исключением Мариинского, где представлен почти весь. Это не удивительно: силами штатной труппы его оперы поднять нелегко, а «Тристан» — с двумя тяжелейшими заглавными партиями — в этом отношении на первом месте. Ободренный опытом с постановкой «Лоэнгрина» в 2008 году, главный дирижер театра «Новая опера» Ян Латам-Кениг решился на «Тристана» — и его риск оправдался сполна. Грандиозная, почти четырехчасовая (спектакль начинается в шесть!) поэма о любви и смерти развернулась во всю ширь своего безмерного дыхания. Стены театра сотрясли вселенской мощи тутти, а в любовном дуэте, стелившемся на фоне звездного неба, музыка обмакивалась в волшебную тишину.

«Новая опера», хотя и подготовила собственных солистов (они войдут в спектакль позже), все же привлекла двух вагнеровских специалистов из Европы. Изольду спела певица из Швейцарии Клаудиа Итен. Возможно, ее принцессе недоставало царственности, зато характера и пыла было хоть отбавляй. Голос Итен, молодой и свежий, сварливый и задиристый, ничем не напоминал голоса великих вагнеровских див, зато не знал устали. В партии Тристана появился Майкл Баба (немец, но почему-то не Михаэль). Его герой был красив, интеллигентен и слаб. Во втором действии он экономил голос, заметно проигрывая партнерше, зато на третье действие приберег крепкий звук, страсть и пафос. В остальных партиях выступили артисты труппы, и один другого лучше — Анастасия Бибичева (Брангена), Виталий Ефанов (Король Марк), Артем Гарнов (Курвенал) и другие.

Режиссер-постановщик Никола Рааб сделала концептуально негромкую, но любопытную работу. В ней проступил образ старого романтического театра, благо что художник Джордж Суглидес использовал в своем оформлении эскизы Альфреда Роллера из венской постановки 1903 года. В гармоничном спектакле режиссура не стремится обратить на себя внимание, и все же было видно, что режиссер придумала своеобразную историю не-встречи. Каждый из двух героев вышел в большей степени солистом, нежели партнером, — о томлении, разлуке и радости любовники пели себе и залу, но не друг другу.

Это не изъян, а скрытая тема постановки: Тристан и Изольда в ней словно принадлежат разным эпохам. Изольда — языческая ворожея, часть природы, налитая соками растительного здоровья. Такие, умерев, тут же обратно выпадают на землю в виде животворных осадков. Тристан — изначально проигравший индивидуалист нового времени, обреченный на одиночество и смерть. Постановщики спектакля выступили, похоже, заодно с Брангеной, по чьему хитроумному замыслу столь культурологически далекие друг другу натуры выпили из одной чаши любовного напитка.

Этим отчасти объясняется, почему Изольда носит приличествующую средневековью хламиду с кожаным ремнем, а Тристан — брюки и плащ, к которому трудновато присобачить меч и ножны. Этим объясняется, почему в оформлении стиль, заданный эскизами Роллера, развит в неожиданную сторону: в третьем действии Тристан страдает в окружении берез, лежа на полосатом матрасе под уходом верного Курвенала, слегка напоминающего таджика-гастарбайтера. Подобные детали вписались в превалирующее количество картинной условности: ключевыми образами постановки остались палуба корабля, маячащая сквозь занавес, факел, горящий в ночи, и круглый горизонт, за которым герои обретают единение в смерти.

Главным героем спектакля стал, без сомнения, Ян Латам-Кениг, вдохновитель первой московской постановки великой оперы Вагнера, и оркестр театра, в целом уверенно справившийся с партитурой. Может быть, чуть жестковато звучат деревянные и в целом недостает обволакивающего марева. Но это и придает исполнению легкое подобие аутентичности: сплетение линий становится ясным, аналитический стиль исполнения словно снимает с оркестровки покров тайны.

Одним словом, премьера «Тристана и Изольды» оказалась событием не только историческим, но и художественным. А для театра «Новая опера» стала знаком выхода из кризиса и заявкой на серьезные свершения.

Второе представление состоится 25 мая
Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/lifestyle/ne...#ixzz2Tv9bzaBB

[Novopera]

Colta.ru Екатерина Бирюкова http://www.colta.ru/docs/22620
20 мая 2013
Безумству храбрых
В Москве впервые поставили «Тристана и Изольду»

После того как закончилась премьера, уже в приличном отдалении от театра «Новая опера» я встретила на улице совершенно незнакомого мне человека с грустно-отрешенным взглядом. «Какой ужасный спектакль, — произнес он. — Ну вы напишите, я почитаю». И пошел дальше.

Я между тем не жалела о проведенных четырех с половиной часах.

Но начну по порядку. «Тристан и Изольда» Вагнера — один из ключевых текстов позднеромантической эпохи. Исполнять его всегда было делом нелегким: громадная партитура фактически для двоих исполнителей, сюжета толком нет, есть безбрежный оркестр, много туманных немецких слов, Шопенгауэр, нирвана, любовь-смерть-ночь, привораживающая ядовитость и восхитительная запредельность. Про один только «тристанов аккорд», с которого начинается опера, написаны тонны литературы. Тяжесть смыслов, вчитываемых в этот текст, все увеличивается и увеличивается с течением времени. Понятно, что это уже давно не просто опера, от постановки «Тристана» ждут чего-то такого, что сравнимо с ушатом холодной воды. По крайней мере, в нашем, скудном на Вагнера, оперном пространстве. Давным-давно «Тристана» ставил Мейерхольд. Потом были 100 лет перерыва, потом — Черняков в Мариинке и на «Золотой маске» в Москве, видео Билла Виолы, которое привозил в Питер Гергиев, и «Меланхолия» Триера — вполне себе кино имени «Тристана». То есть сплошные ушаты холодной воды.

Поэтому новость про то, что московский муниципальный театр «Новая опера», не отличающийся амбициозностью, выпускает «Тристана», весь сезон была почти мемом нашего музыкального сообщества. Да и новый директор театра Дмитрий Сибирцев не скрывал своего скепсиса — проект достался ему в наследство от прошлого руководства и испуганно позиционируется как непопулярное лакомство для знатоков: второй спектакль — 25 мая, потом — только в ноябре.

В оркестровой яме происходит столько всего, что можно уже даже не смотреть на сцену и на светящиеся над ней титры с русским переводом.

Однако билеты на оба майских спектакля были проданы еще в апреле, три отделения публика высидела как миленькая, на финальных бурных овациях тонуло одинокое «бу» — возможно, его как раз выкрикивал встретившийся мне грустно-отрешенный человек.

Я не буду оправдывать спектакль, поставленный никому не известными западными людьми — немецкой режиссершей Николой Рааб и британским сценографом Джорджем Суглидесом. Потому что это никакой не спектакль, а то, что на профессиональном жаргоне трезво именуется «концертом в костюмах». Это такая рамочка для приглашенных Тристанов и Изольд, а также, как обещают, для выращенных своих. Вполне красивая, не бессмысленная рамочка — с цитатами из декораций легендарного Альфреда Роллера к венскому спектаклю 1903 года (которым дирижировал Малер). Море, звездное небо, отрезанный нос навеки остановившейся ладьи с умирающим Тристаном и вырастающие вокруг нее неожиданные березки (привет березкам в «Сомнамбуле», недавно появившейся в Большом театре, — это, получается, такой сценографический тренд сезона), а также редкие и неловкие потасовки с холодным оружием, условно-вневременные костюмы и большое количество статичных поз в акустически удобных местах сцены.

Впрочем, никто этой постановкой ничего и не собирался доказывать. Равно как и делать вид, что можно обойтись собственными вокальными силами. Хорошо уже, что молодцами оказались Артем Гарнов (Курвенал, слуга Тристана), Виталий Ефанов (король Марк) и Анастасия Бибичева (Брангена, служанка Изольды). На две же титульные партии выписали специалистов с родным немецким языком. Рыжеволосая Изольда Клаудии Итен горяча, дика, убедительнее в жизни, чем в смерти, но своим голосом прорезает любое оркестровое tutti. Угрюмый Тристан Майкла Бабы, напротив, с самого начала готов к худшему. Бесконечный любовный дуэт второго акта посеял сомнения в марафонских возможностях певца, но третий акт их развеял — умирал он как раз очень достойно. Можно предположить, что в будущей жизни этой постановки появятся другие Тристан с Изольдой, которые внесут свои, никак не связанные с режиссерской волей, оттенки в проблемы любви, смерти и марафонских дистанций.

Единственное, что спектаклю было смысл доказывать, — что есть в стране оркестр кроме гергиевского, способный сыграть «Тристана». И оказалось — действительно есть! Безумная идея одолеть эту вагнеровскую глыбу в честь 200-летия композитора принадлежит главному дирижеру театра — Яну Латам-Кёнигу, карьера которого пять лет назад здесь началась с «Лоэнгрина». Страстное вагнерианство — вовсе не гарантия успешно сыгранной партитуры Вагнера, но тут мы имеем дело именно с таким удачным совпадением. С чем и хочется поздравить москвичей. В это сложно поверить, но у нас теперь есть свой «Тристан»! Есть возможность на четыре с половиной часа погрузиться в фантастическое зелье, которое варится и бушует внутри оркестровой ямы. В котором млеют струнные, безбашенно грохочут литавры и поют выразительными голосами духовые. В котором происходит столько всего, что можно уже даже не смотреть на сцену и на светящиеся над ней титры с русским переводом. Это колоссальная работа и невероятная победа. Да простит меня грустный ночной прохожий.

[Эцилопп]

В партии Тристана появился Майкл Баба (немец, но почему-то не Михаэль).

Мне с ним довелось общаться - Михаэль он таки.

[Novopera]

Российская газета. Текст: Ирина Муравьева , 21.05.2013, 00:04

Премьера
Разбитый челн
В Новой опере поставили "Тристана и Изольду" Вагнера

К 200-летнему юбилею Рихарда Вагнера в Москве появилась опера "Тристан и Изольда". Знаменитый миф на сцене "Новой оперы" поставили музрук театра Ян Латам-Кёниг (Великобритания), режиссер Никола Рааб (Германия), художник Джордж Суглидес (Великобритания).
Учитывая интерес к творчеству Вагнера в год его 200-летия и новейшую тенденцию "взламывать" его оперы, перемещая мифологических героев в концлагеря или в опытные лаборатории, выворачивать ту же историю Тристана и Изольды к любовному бессилию, постановщики в Новой опере решили пойти от обратного - избрали традиционалистский подход.
Никаких смысловых "изнанок", никаких модернистских рефлексий, наоборот, прямо "в лоб" - ностальгический римейк эскизов Альфреда Роллера к знаменитому венскому спектаклю 1902 (!) года, которым дирижировал Густав Малер.
Рисованный занавес-экран с романтическим пейзажем - море, замок, обрыв. Гигантский шатер, оказывающийся трюмом корабля, где томится яростная рыжекудрая Изольда, словно сошедшая с прерафаэлитского полотна Джона Милле The Bridesmaid, романический сад с очертаниями замковых развалин - место любовного свидания Тристана и Изольды, разбитый "челн" любви в финале - каркас лодки с умирающим Тристаном, выброшенный морем к голым березовым стволам. Все одновременно экспрессивно, архаично и давно "отыграно" временем.
Таков и общий тон спектакля, где режиссер не задается целью "придумать" историю, а просто иллюстрирует ход сюжета. Вагнеровские герои в спектакле статичны, концентрируют внимание на дирижере, то шествуют, то застывают в любовной истоме или бутафорски дерутся веслами и мечами.
Мгновениями пробивается и метафорический план: звездное небо, открывшееся зачарованным любовникам, встреча Тристана и Изольды после смерти в светящемся пространстве за "горизонтом". В итоге упором спектакля оказывается вагнеровская музыка - звуковой океан, который мастерски создает с оркестром "Новой оперы" Ян Латам-Кёниг: крупный плотный звук, накатывающийся вздымающимися крещендо, медленные растянутые темпы, паузы, словно иллюстрирующие "смерть". Красивая, симфоническая по выделке оркестровая работа, где разве что не хватило напряжения гармонического "томления", чувственности звукового потока - абсолютных качеств вагнеровской музыки.
Более сложное впечатление оставили певцы - только к третьему акту взял себя "в руки", а до того просто терял звук - и в сцене встречи с Изольдой, и в любовном дуэте - тенор Михаиэль Баба в партии Тристана, впечатлила необычным звенящим тембром, "диким" темпераментом и выносливостью на форте Клаудиа Итен (Изольда), срывавшаяся моментами на голый крик, убедительным из российского состава был Артем Гарнов (Курвенал) - яркий, артистичный, отлично чувствующий специфику вагнеровского вокала.
Российским солистам еще предстоит дебютировать в главных партиях в ноябре, но событие уже случилось - в Москве впервые за полтора века появился свой спектакль "Тристан и Изольда", и, кажется, надолго.

http://www.rg.ru/2013/05/21/premiera.html