Per aspera ad astra, или Нетленные "консервы"

Моё личное знакомство с афро-американскими сопрано итальянского репертуара началось с записи вердиевского Реквиема под управлением Леонарда Бернстайна. Помню, меня поразил тогда своей выразительностью голос до того момента незнакомой мне Мартины Арройо. С того самого первого прослушивания Мартина Арройо неизменно входит в число моих любимейших певиц.

Арройо – певица смешанного пуэрто-риканского (читай – испанского) и афро-американского происхождения. Именно таким сложным сочетанием генеалогических корней объясняется ее латиноязычное имя и чисто испанская фамилия. Зато внешность и голос у нее – типично негритянские. Спутать голос Арройо с чьим-то другим очень трудно, настолько он тембрально своеобразен. У нее настоящее лирико-драматическиое сопрано, позволяющее исполнять самые сложные партии драматического плана, на которых она и специализировалась в течение всей своей карьеры. При этом тембр голоса певицы как бы вуалирует ее диапазонно-тесситурные возможности. Неслучайно говорят, что негритянские голоса подобны колодцам: в них можно погружаться, но не всегда нащупать дно… В таких голосах всегда таится загадка. В случае с Арройо это загадка приятного свойства.

После получения вокального образования Мартина Арройо приняла участие в ежегодном конкурсе молодых вокалистов, который организовывала «Метрополитен-опера», и оказалась в числе его победителей. Она была принята в труппу театра, но ей предложили лишь маленькие второстепенные роли. В театре уже появилась негритянская примадонна-сопрано – Леонтин Прайс. Второй певицы подобного плана, да к тому же еще и темнокожей, «Метрополитен» на тот момент не требовалось. Достаточно было своенравного характера Прайс. В тени этой примы Арройо было трудно рассчитывать на скорое продвижение к вершинам карьеры, и она отказалась от работы в «Метрополитен» и отправилась создавать себе имя в Европу. Таким образом, молодая певица оказалась в Швейцарии и в течение нескольких сезонов была штатной солисткой Цюрихской оперы. Именно на сценах европейских театров она смогла освоить и представить публике партии, которые оставались лучшими в ее репертуаре в течение десятилетий: Аида, обе Леоноры, Тоска. Известия о ее успехах в Европе быстро достигли американских берегов. И Рудольф Бинг вновь пригласил ее в «Метрополитен», но теперь уже на первые роли. В тот момент приглашение стало актуальным, так как Леонтин Прайс принципиально ограничивала количество своих появлений на сцене, считая, что чем реже эти появления, тем больше жаждет их публика. В итоге на Арройо лег разнообразный репертуар драматического плана. Это случилось в 1965 году. Арройо быстро завоевала положение «звезды» и удерживала его все годы сотрудничества с МЕТ до 1978 года. О ее статусе в театре свидетельствует и участие в прощальном концерте в честь Бинга, на котором она исполнила первую арию Леоноры из «Трубадура». Однако творческая деятельность певицы не ограничивалась рамками «Метрополитен». Она была желанной гостьей в Ла Скала, театре «Колон», «Ковент-Гардене», Венской опере, многих театрах Германии. В ансамбле с Грейс Бамбри и Борисом Христовым она неоднократно появлялась в парижской «Гранд-Опера» в постановке «Дон Карлоса».

С самого начала своей европейской карьеры она обратила на себя пристальное внимание менеджеров звукозаписывающих компаний. В результате ее стали привлекать к участию в разнообразных проектах, которые стали украшением ее дискографии.

Отмечу, что она неоднократно записывалась в произведениях, которые мало ассоциируются с ее сложившимися сценическими предпочтениями. Я имею в виду произведения ораториального плана.

Среди таких записей необходимо упомянуть Восьмую симфонию Густава Малера – «симфонию тысячи участников». Запись осуществил блистательный Рафаэль Кубелик с привлечением таких исполнителей как Фишер-Дискау, Эдит Матис, Норма Проктер, Франц Красс. Голос Арройо выделялся в этом ансамбле именно своим тембром, а также какой-то особой полетностью.

Одной из ярких записей певицы следует признать генделевскую ораторию «Самсон». Исполнение партии Далилы было стилистически очень точным и пластичным по вокалу, хотя сама партия по размерам и невелика.

Участие в записи вердиевского Реквиема стало вехой в творческом пути певицы. Бернстайн пригласил на эту запись молодых, но подающих огромные надежды исполнителей. И попал в самую «десятку»! Голос Арройо просто идеально сливается с голосами Джозефины Визи и Пласидо Доминго, что можно наглядно ощутить в Quid sum miser и особенно в Agnus Dei. А исполнение финальной части Libera me производит прямо-таки захватывающее впечатление! В Реквиеме Верди певица выступала с завидной регулярностью в течение многих лет. Одной из ее частых партнерш в этом произведении была Елена Образцова.

Но все же центральное место в ее дискографии занимают записи опер Верди, для которых столь подходил ее голос.

Одной из любимых партий певицы была Леонора в «Силе судьбы». В 1969 году она сделала свою первую студийную запись этой оперы с Карло Бергонци и Пьеро Каппуччилли. Спустя десятилетие была сделана еще одна запись этой оперы, на этот раз в крайне редко исполняемой первой редакции. Партию Альваро в ней спел Кеннет Коллинз. Успех этих грамзаписей подкрепляется и «живым» исполнением в театре «Колон» с участием Пласидо Доминго, Джанпьеро Мастромеи и Бональдо Джайотти, которое также было издано на компакт-дисках.

С именем Мартины Арройо также прочно ассоциируется партия Елены в «Сицилийской вечерне». В этой опере певица демонстрирует, пожалуй, максимум своих возможностей. Партия Елены требует и плавной кантилены, и широкого диапазона, и колоратурного блеска в знаменитом болеро в последнем действии – настоящей подводной глыбе, припасенной Верди для примадонны-сопрано. Арройо была одной из немногих исполнительниц в 70-е годы, которые отваживались исполнить на сцене эту очень трудную партию. В 1970 году в Буэнос-Айресе состоялось концертное радиоисполнение «Сицилийской вечерни» с участием Шеррилла Милнза, Джанфранко Чеккеле и Бональдо Джайотти под управлением Томаса Шипперса, которое впоследствии было издано на пластинках. Замечательное прочтение! Но еще более впечатляющей оказалась студийная запись, в которой, помимо Арройо и Милнза, участвовали Пласидо Доминго и Руджеро Раймонди. На мой вкус, это лучшая запись «Сицилийской вечерни», сделанная в 20 веке. В ней все солисты поют на высочайшем уровне, который редко встречается даже в самых знаменитых записях.

Еще одной заметной работой певицы в студии в вердиевском репертуаре стала партия Амелии в «Бале-маскараде». Риккардо Мути собрал исключительный состав: Доминго, Каппуччилли, Коссотто, Грист. И можно было ожидать исключительного результата. Не вина солистов, что технический уровень записи оказался несколько заниженным, отчего пострадало общее художественное впечатление. Но Арройо звучит очень достойно. На меня наибольшее впечатление произвела вторая ария Амелии Morra, ma prima in grazia. «Резиновые» (в лучшем смысле) особенности ее голоса как нельзя лучше были продемонстрированы в этом ламентозном фрагменте.

Остается сожалеть, что Арройо не записала в студии одну из своих лучших партий – Аиду. Тем не менее, есть «живая» запись этой оперы с ее участием, сделанная в Мюнхенской опере в сентябре 1972 года в экстремальных обстоятельствах. В рамках культурной программы Олимпиады-72 в Мюнхене выступал театр «Ла Скала». И в те же дни палестинские террористы захватили израильских спортсменов-заложников, некоторые из которых погибли при попытке освобождения. В таких условиях выступать и демонстрировать высокий уровень крайне проблематично. Но именно этот «живой» спектакль под управлением Клаудио Аббадо с участием Доминго, Каппуччилли, Коссотто, Гяурова можно с полным основанием назвать шедевральным. Все без исключения солисты выложились на 100%, а дирижер – на все 200. Лучшего «живого» спектакля «Аиды» я не слышал. Через два года в этом составе было произведено «всего» две замены: главную партию поручили Монтсеррат Кабалье, а за дирижерский пульт встал Риккардо Мути, - и музыкальный мир получил самую впечатляющую студийную запись «Аиды» из существующих. Но к Арройо эта запись уже не имела отношения…

Помимо опер Верди Арройо приглашали и на запись моцартовского «Дон Жуана». Причем приглашали дважды. Сначала она записала партию Донны Эльвиры в пражской эпопее под управлением Карла Бёма. А спустя семь лет Колин Дэвис предложил ей уже партию Донны Анны в новом звездном проекте с участием Ингвара Викселя, Кири Те Канава, Миреллы Френи, Стюарта Бэрроуза. В обеих версиях «оперы опер» Арройо стала подлинным украшением. Если в записи Бёма вообще невозможно выделить никого из солистов, настолько все оказались на своем месте, то в записи Дэвиса именно Арройо оставила наибольшее впечатление среди женских голосов. А ведь Френи и Те Канава – первейшие «звезды»!

Особняком в дискографии певицы стоит запись"Гугенотов" Мейербера, сделанная в 1970 году на фирме Decca с участием таких выдающихся вокалистов, как Сазерленд, Гюзелев, Бакье, Туранже. Арройо была приглашена для исполнения партии Валентины, поскольку уже в то время являлась олицетворением нового поколения драматических сопрано. Я слышал разные суждения по поводу исполнения Арройо этой труднейшей партии. Некоторым не нравится ее исполнение. Я не разделяю эту точку зрения. Певица достойно справилась с тесситурными трудностями, голос ее звучал свободно и красиво. Кроме того, это исполнение не с чем сравнивать, поскольку студийных исполнений этой оперы просто больше нет...

Активная творческая деятельность певицы продолжалась до 1991 года, когда она окончательно простилась с оперной сценой. После этого певица поселилась в Цюрихе, который десятилетиями раньше стал отправной точкой в ее блистательной карьере. Арройо активно занималась преподавательской деятельностью как в Европе, так и в Америке.

Для меня она была и остается одной из самых притягательных исполнительниц, записи которой хочется слушать неоднократно.

Ответ