МГАХ уполномочен станцевать
// Академия хореографии показала своих выпускников





1 из 4 Своим неподдельным драйвом Георгий Гусев (на переднем плане) омолодил старосоветское "Гаянэ"
Фото: Алексей Бражников/МГАХ






Концерт балет
В Большом театре прошел традиционный выпускной концерт Московской государственной академии хореографии (МГАХ), в ходе которого мальчики перетанцевали девочек, а сама школа лишний раз продемонстрировала свою оторванность от актуальных театральных запросов, считает ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.

К ежегодному рапорту о своих достижениях МГАХ подошла во всеоружии: классике XIX века (Grand pas из балета "Пахита") было отдано первое отделение, а в дивертисменте второго нашлось место не только советскому характерному и западному современному танцу, но и модной реконструкции. Так, Алина Каичева корректно и непринужденно, без кривлянья, которое часто принимают за "стилизованность", исполнила "Качучу" из балета "Хромой бес" — ее якобы придумала и танцевала сама Фанни Эльслер еще в середине позапрошлого столетия.

Любопытных работ в этом концерте вообще оказалось больше, чем бывает обычно на выпускных, равно как и живых, не затюканных педагогами учеников. Причем тон, вопреки обыкновению, задавали мальчики. Из японского отряда московской школы выделялся Окава Коя, в жертву которому была принесена Тэрада Мидори: девушка не вытянула свою партию в убойном па-де-де Дианы и Актеона, зато юноша смог ошеломить высоченным прыжком и успокоить стабильным вращением. Другую японку — техничную Сумитомо Риоко — в па-де-де из "Сатаниллы" сопровождал Антон Мальцев: вариацию он станцевал благообразно и непринужденно, да еще легкой иронией обозначил дистанцированность от своего карнавального персонажа.

Редкую по нынешним временам координированность и танцевальность продемонстрировал Георгий Гусев — юноша маленького роста, но большого темперамента. В "Сиртаки" он заставил зал подхлопывать в такт от начала и до конца номера — и это несмотря на то, что любимых публикой трюков там практически не было. А в характерной сюите из балета "Гаянэ" устроил такую боевую джигитовку, проскакивая в падении на колено из конца в конец сцены, которую не смог бы выдержать и взрослый артист. Второй герой "Гаянэ" — тонкий, длинноногий, породистый брюнет Артемий Беляков — явно не задержится в кордебалете (даже Большого театра), учитывая его отличный прыжок, кавалергардский рост и стихийный артистизм.

Примечательно, что все свои достоинства выпускники явили в дедовском репертуаре. А вот с современностью у московской молодежи взаимоотношения явно не складываются. В расписании МГАХ предмет "современный танец" безусловно, числится, но чему на нем учат — остается загадкой. Похоже, для педагогов академии "современность" застряла где-то в эпохе оттепели — примерно так, аффектированно-деревянно, танцуют их питомцы. Из 14 участников номера "Vespers", поставленного хореографом Рейвином Хиллом на музыку Лонга и Савалла, мало-мальски пластично шевелились лишь три мальчика. Остальным юношам было позволено бодро кататься по полу да проскакивать из кулисы в кулису со скоростью, достаточной для того, чтобы дубоватость их тел не бросалась в глаза. Девушки перекатывались по сцене более меланхолично, но не менее оцепенело; в кульминации хореограф разрешил им выползти из-за кулис на коленях и, не вставая, помолиться на все четыре стороны.

Тотальная зажатость выпускников, вызванная преобладанием классической муштры, в ХХI веке выглядит дико — как с эстетической точки зрения, так и с практической. Ведь даже большие академические театры, зазывая на постановку современных корифеев, в первую очередь сталкиваются с проблемой кадров: артистов, способных станцевать актуальную хореографию, в любой труппе наперечет. Получается, что тормозят процесс приобщения к мировой хореографической культуре как раз такие марионетки из театра Карабаса-Барабаса, которых нам показала МГАХ, явно гордясь тем, что не поскупилась выписать для своих учеников настоящего западного хореографа.