Лучано Паваротти: Я соперничаю только с самим собой.

[invisible]

Адрес статьи: http://www.aif.ru/online/aif/1374/12_01?print
Лучано Паваротти: «Я соперничаю только с самим собой»
Вложение 4465
«Слушать свои песни? Только этого мне и не хватало!»
«Публика — очень тонкое существо. Она сразу чувствует, выкладываешься ты на полную катушку или нет», — говорит один из самых известных теноров мира.

…ИНТЕРВЬЮ с маэстро должно было состояться ещё летом, однако постоянно откладывалось: сначала гастроли, потом операция, потом больница. В итоге менеджер извинилась: «Боюсь, в этом году Лучано не сможет с вами встретиться, он сейчас никого не принимает. Но наша договорённость в силе, пришлите ваши вопросы, мы переправим ему лично в руки». Через неделю из Италии, где всемирно известный певец проходит курс реабилитации после удаления раковой опухоли, было передано интервью.

Паваротти честно ответил на главные вопросы, которые интересовали читателей «АиФ»: об уходе со сцены, секрете похудения, первом гонораре и домашних увлечениях.
«Можно позволить себе быть толще»

— ВЕРНО ли, что вы периодически садитесь на специальную диету?

— Диета у меня одна — надо просто пересиливать себя и не кушать вкусную еду, когда ужасно хочется. Желаешь поужинать? Возьми и откажись — ложиться спать следует голодным. Между прочим, очень действенно, пару раз я похудел сразу на тридцать килограммов. Но мне стройность и не требуется, я всё-таки певец, а не фотомодель.

— Есть интересное предположение: чем больше вес оперного певца, тем у него лучше голос. Похоже, оно и верно — совсем худых исполнителей нет. И вы, и Монт-серрат Кабалье, и другие — все довольно упитанны.

— Вы знаете, я тоже слышал такую теорию: мол, чем ты толще, тем лучше поёшь. Это неправда. Оперные певцы просто не обязаны так следить за фигурой, как это делают поп-исполнители, — они же не прыгают по сцене, не снимаются в рекламе нижнего белья, не участвуют в спортивных соревнованиях. Поэтому в принципе могут себе позволить набрать любой вес. В их таланте дороже всего стоит голос, а не внешность.

— Сейчас вы один из самых успешных певцов. Каким был ваш первый гонорар?

— Около двух долларов. Народ после войны небогатый, платил немного. Я подрабатывал с восемнадцати лет, исполняя народные песни на свадьбах. Однако профессиональным певцом становиться не планировал, это было исключительно как хобби. Я собирался пойти работать школьным учителем: в итоге у меня это получилось. На большую сцену я вышел уже ближе к тридцати годам, когда понял, что мне ужасно нравится петь.

— Вам приходится держать себя в жёстких рамках, чтобы сохранять голос?

— Конечно. Я отменяю прогулки в холодную погоду, не ем мороженое, не пью пиво.

— Однако вы курите.

— Да, но стараюсь сократить количество выкуренных сигар. Три сигары в месяц — это не так уж страшно. Ко всему прочему, я до сих пор не прекращаю тренировок голоса: для стойкости звучания нужно обязательно спеть как минимум пару арий в день. Это громко, даже оконные стёкла дрожат. К счастью, у меня нет соседей, и никто не стучит шваброй в потолок. Мой отец говорил: «Тренировок никогда нельзя прекращать, иначе голос пропадёт». Папа умер, дожив до 90 лет… но до конца своих дней обладал превосходным тенором, хотя в таком возрасте голос, как правило, становится старческим и дребезжащим. Я думаю, мне до него далеко, он пел лучше меня, и это чистая правда.

— В этом году вам исполняется 72 года. Объявив об уходе со сцены, вы начали долгие «прощальные гастроли». Они не закончились до сих пор: после того как вы восстановите здоровье, опять собираетесь дать несколько концертов?

— Скажу вам по секрету: первоначально я вообще собирался уйти на пенсию в шестьдесят лет. Думал, неужели можно петь позже? Как я буду выглядеть на сцене, если в процессе пения из меня песок посыплется? Но сейчас я получаю наслаждение от концерта, голос по-прежнему сильный, люди всё так же хотят меня видеть. Конечно, я не смогу теперь устраивать длительные гастрольные туры по два года, уже здоровье не позволит… но иногда выступать для собственного удовольствия — почему бы и нет. Зато теперь я буду намного больше дней проводить со своей семьёй и с друзьями.
«Пару раз меня тоже освистали»

— В ПОСЛЕДНЕЕ время вам пришлось нелегко, вы перенесли несколько сложных операций, были вынуждены даже прекратить выступления.

— Все мы в руках Господа. К сожалению, в ранней юности совершенно не задумываешься о своём здоровье, а ближе к старости приходится за это расплачиваться. Но ничего, я весьма крепкий парень, мне приходилось решать и более крутые проблемы. Как только я окончательно поправлюсь, то сразу же вернусь на сцену — соскучился.

— У подобной мегазвезды такое, наверное, спрашивать глупо, но всё-таки… Были ли в вашей жизни такие моменты, когда слушатели вас освистывали?

— Да, дважды. Публика — вообще очень тонкое существо. Она сразу чувствует, выкладываешься ты на всю катушку или нет. В те моменты я пел отлично, но мог бы и лучше, люди тут же это ощутили. Ничего, это не страшно, бывает и хуже. В жизни популярного человека всегда должна присутствовать критика его деятельности, иначе ему будет слишком скучно жить. Лично я обожаю своих критиков и не обижаюсь на них.

— Чем вы себя развлекали, пока находились на лечении?

— Уделял время своей маленькой дочери — настолько, насколько мог. Мы стараемся не расставаться, я беру её на гастроли с младенческого возраста. Когда она капризничает, то так горько плачет, что я думаю: о, лет через двадцать она сможет заменить меня на сцене, вот это голосище! Поздний ребёнок — это феноменальное ощущение, я не мог в себя прийти от радости. Хотя, с другой стороны, парадокс — у меня уже есть внучка, и она старше моей младшей дочери. В остальном же я вёл себя как стандартный итальянский пенсионер на отдыхе: кофе, чтение, телевизор. Обожаю читать детективы, могу проваляться с книгой в постели всю ночь и не сомкнуть глаз. Обычно на это нет времени, но вот тут-то я и «оторвался». Ну и, конечно, главное увлечение — это футбол. Я фанат «Ювентуса» до такой степени, что даже пересматриваю на видео старые матчи.

— А вы слушаете собственные песни, когда находитесь дома один?

— Боже упаси. Себя слушать, только этого мне и не хватало. Я лучше включу песню Пласидо Доминго, джаз или ранний диск «Битлз». К современной музыке у меня сложное отношение, но я люблю разнообразные эксперименты — один раз даже спел рэп.

— Вы сказали, что предпочитаете пение Доминго… Но верно ли, что среди оперных теноров мирового класса существует скрытое соперничество?

— Нет. Опера — это не поп-сцена, мы не пытаемся перетащить на свою сторону чьих-либо слушателей: у каждого из нас есть устоявшиеся поклонники. Я понимаю, что публике было бы очень приятно, если бы мы все передрались, но такого не будет. Поэтому если я с кем-то в жизни и соперничаю — то исключительно с самим собой.

ДЛЯ СПРАВКИ. Лучано Паваротти родился 12 октября 1935 года в г. Модена (Италия). В 1961 г. дебютировал на театральной сцене, и с тех пор считается одним из лучших оперных теноров. За время его карьеры было продано 100 миллионов (!) пластинок, он выступал на стадионах, собрал гигантское количество наград, в том числе и «Грэмми». 500 тысяч зрителей слушали его концерт в Центральном парке Нью-Йорка: такую аудиторию не собирал ни один из поп- или рок-исполнителей. Самая знаменитая песня Паваротти — O sole mio! («О душа моя!»). Женат вторым браком на своей ассистентке Николетте Мантовани, имеет 4-летнюю дочь Алису (и ещё трёх дочерей от первого брака). В 2004–2006 годах подвергся серии хирургических операций — на колене, позвоночнике, шее, а также операции по удалению раковой опухоли поджелудочной железы, после чего был вынужден объявить о перерыве в концертной деятельности.

[Sarastro]

Спасибо за интересное интервью!

[invisible]

Своё последнее интервью великий тенор дал «АиФ». 28 февраля 2007 года в «АиФ» вышла первая часть беседы с Паваротти — вторую газета планировала напечатать 12 октября, когда певцу должно было исполниться 72 года. К сожалению, нам приходится публиковать это интервью на месяц раньше…

(http://gazeta.aif.ru/online/aif/1402/08_01)

«Просыпаюсь в ужасе»

— МАЭСТРО Паваротти, есть ли то, чего вы боитесь больше всего?

— Конечно. У меня стандартный страх, как и у любого певца, — я боюсь потерять голос. Часто снятся кошмарные сны, что я выхожу на подмостки в театре «Ла Скала», начинаю петь «О соле мио» — но из моих лёгких не выходит ничего, кроме слабого свиста. Публика в гневе — в меня летят гнилые помидоры, от которых я не успеваю уворачиваться. Я просыпаюсь в холодном поту и говорю: «О Господи, Боже мой, так это был всего лишь сон». Ну и более мелкий страх — боязнь снова растолстеть. Когда ты уже и так словно бегемот — лишние сто грамм вызывают настоящую панику.

— Сейчас этого страха уже не должно быть — сообщали, что вы похудели с помощью изобретённой вами же диеты.

— Всё верно. Знаете, это даже смешно. Сначала ты вовсю мечтаешь о том, чтобы скинуть свой жир, бегаешь по фитнес-клубам, пробуешь десятки диет — и ты просто счастлив. А потом неожиданно появляется болезнь, ты вмиг теряешь 30 килограммов — всего за год. Но это тебя уже совершенно не радует.

— Правда ли, что для певца шоу перед людьми — это как наркотик?

— Да. Поэтому, когда я выздоровею, первым делом дам пару концертов. Бывало, приедешь после шоу домой, падаешь без сил и говоришь: зачем тебе всё это нужно? Денег и так хватает, возраст уже почтенный — можно будет жить, как тебе хочется, каждый день кушать вредное для голоса мороженое — я не ел его с двадцати лет, но до сих пор помню вкус. Однако проходит два дня — и начинаешь тосковать по сцене. Дедушки в кресле-качалке с пушистым котиком на коленях из меня не получается. Я надеюсь, что ещё обязательно спою. Тогда и в Москву снова приеду. Замечательный город, он заряжает энергией, как и вся Россия. Только двери у вас очень узкие. Если придёте в ГУМ и вам покажут место, где в дверях застрял один толстый итальянец, — умоляю вас, не уточняйте, кто это был.
«От голоса кипела вода»

— СЛУЧАЛОСЬ ли такое, что от вашего голоса лопались чашки?

— Слава богу, нет — иначе бы жена меня убила давно или в моём доме ели только из одноразовой посуды. Стакан может треснуть от звуков сопрано, а я совершенно другое — тенор. А однажды я получил письмо от женщины, которая утверждала, что от моего пения вода на кухне из холодной становится горячей. Думаю, у неё чересчур богатое воображение.

— Если бы вам представился случай не петь, а говорить со сцены, то что бы вы сказали своим слушателям? Было ли у вас такое желание?

— Разумеется. Но люди ведь платят деньги не для того, чтобы со мной потрепаться. Последние годы моей жизни лёгкими не назовёшь. Я чуть не попал в авиакатастрофу, когда летел в Нью-Йорк, перенёс тяжелейший развод, прошёл через несколько хирургических операций. Я задумался: для чего Бог делает всё это со мной? И пришёл к выводу — раньше я слишком беспечно относился к жизни. А ведь её следует ценить, всё вокруг так прекрасно — и капля утренней росы на цветке, и звук летящей пчелы, и плач твоего ребёнка, и даже запах бензина в переполненном городе: мы просто не понимаем, что всё это даётся лишь один раз. Второго уже никогда не будет. «Просто любите жизнь» — вот что сказал бы я людям со сцены. И, возможно, тут же получил бы по лбу помидором. Публика так непредсказуема…
«Cперва — спагетти, потом — любовь»

ТАК расставила приоритеты в жизни Лучано Паваротти его первая жена Адуя. Но, разменяв седьмой десяток, великий тенор поменял местами эти ценности.

С АДУЕЙ Лучано был помолвлен ещё подростком. Но свадьбу пришлось ждать 7 лет — в 1961 году он получил первый приличный гонорар и смог оплатить торжество. Они прожили вместе почти 40 лет. Адуя вела все его финансовые дела, воспитывала трёх дочерей. И закрывала глаза на интрижки своего знаменитого супруга.

«Я — первый сын, родившийся после шести дочерей, — признавался Паваротти. — Меня все баловали. И теперь я окружаю себя женщинами. У меня восемь или девять секретарш». Однажды Ватикан даже запретил любвеобильному тенору участвовать в торжественной мессе в Нью-Йорке — репутация звезды оказалась слишком уж подмочена…

Из всего сонма секретарш вторично довести Паваротти до венца смогла лишь одна — Николетта Мантовани. Когда пресса запестрела фотографиями счастливой парочки и рассказами о том, где и как они провели очередные выходные, Адуя не выдержала. Бракоразводный процесс длился несколько лет. За это время Николетта успела родить Лучано ребёнка. Она вынашивала двойню, но во время родов мальчик погиб. Выжила лишь девочка.

Поженились Лучано и Николетта в декабре 2003 г. Ему было 68, ей — 34. «Мужчина может встретить настоящую любовь только в 50–60 лет, — сказал Лучано в интервью «АиФ». — В этом возрасте он уже точно знает, какая женщина ему нужна для счастья». Он мечтал ещё об одном ребёнке — о сыне. Но болезнь оказалась сильнее надежд.
Почему не спасли Паваротти?

Казалось бы, все медицинские технологии должны быть к услугам Паваротти — он богач, всенародный любимец. Но ничего не помогло. Или его, наоборот, залечили?

Е. Д у ж н и к о в, Москва

ИЗВЕСТНО, что к 72 годам здоровье оперной звезды уже было сильно подорвано. Огромный вес (150 кг при росте 190 см), хроническая почечная недостаточность, а за последний год две операции — на шейных позвонках и по поводу рака поджелудочной железы. После второй он похудел на 30 кг и, говорят, передвигался только в инвалидной коляске. Как предполагают специалисты, именно онкологическое лечение ослабило организм певца настолько, что он не мог справиться с воспалением лёгких. По другим данным — у него отказали почки. Но стоит ли винить врачей в том, что его не уберегли?

[kalina]

Интересно узнавать о Паваротти "из первых уст". Спасибо за сообщение.

[bariton]

Жалко,что ушол такой большой певец....Паваротти столько времени радовал нас своим голосом,техникой...а теперь то и петь некому особенно....