Гитлер, Вагнер, Брукнер...

[regards]

Есть известное утверждение об увлечении руководителей 3 Рейха Вагнером. Мне попалось несколько слов на эту тему в книге Альберта Шпеера – главного архитектора Гитлера. Вот эта подборка, где в первом абзаце содержится краткая характеристика своего хобби автором. Привожу потому, что книга Шпеера, насколько я могу судить, является наиболее прямым и полным свидетельством о менталитете руководства рейха, не считая известных дневников и стенограмм, а также мемуаров генералов, но в тех мемуарах обсуждаются совсем другие темы. Во всяком случае, можно предположить, что это – наиболее беспристрастное в этом отношении свидетельство безусловно осведомлённого и достаточно образованного человека, который был очень близок Гитлеру и пользовался его безусловным расположением. Для меня было неожиданным упоминание в этом контексте Брукнера. Ничего особенного или нового, но мне до сих пор не попадались прямые свидетельства на эту тему. Длинную историю с женой Геббельса привожу просто для атмосферы.
Перевод так себе, нашёл в сети, оригинала у меня нет.

"Меня сильнее всего привлекала музыка. В Мангейме я до 1922 г. слушал молодого Фуртвенглера и затем Эриха Клайбера. В то время я находил Верди более впечатляющим, чем Вагнера, а Пуччини был для меня "ужасен". Напротив, мне очень нравилась одна симфония Римского-Корсакова, и Пятая симфония Малера, хотя и казалась мне "довольно сложной, но она мне "понравилась".

"Я также никогда не пропускал постановки "Мейстерзингера" с ансамблем Берлинской государственной оперы под управлением Фуртвенглера по случаю открытия съездов. Можно было бы подумать, что такое гала-представление, сравнимое только с Байройтскими фестивалями, собирало огромное количество людей. Свыше тысячи представителей партийной верхушки получали приглашения и билеты, но они, по-видимому, предпочитали собирать информацию о качестве нюрнбергского пива и франкского вина. При этом каждый, наверное, надеялся на то, что другой выполнит свой партийный долг и высидит всю оперу: вообще существует легенда, что партийная верхушка интересовалась музыкой. На самом же деле ее представители были неотесанными, индифферентными типами, для которых классическая музыка значила так же мало, как и искусство и литература вообще. Даже немногие представители интеллигенции среди высших чинов Гитлера, вроде Геббельса, не посещали такие мероприятия, как регулярные концерты Берлинской филармонии под управлением Фуртвенглера. Здесь из всей элиты можно было встретить только министра внутренних дел Фрика; сам Гитлер, вроде бы обожавший музыку, с 1933 г. появлялся в Берлинской филармонии только в редких официальных случаях.
Все вышесказанное делает понятным то, что на этом представлении "Мейстерзингера" в 1933 г. в Нюрнбергской опере зал был почти пуст, когда в правительственной ложе появился Гитлер. Он был крайне рассержен, потому что, как он заявил, нет ничего более оскорбительного и тяжелого для актера, чем играть перед пустым залом. Гитлер приказал выслать наряды с заданием привести в оперу высоких партийных функционеров с их квартир, из пивных и ресторанов, но все равно не удалось заполнить зал. На следующий день в оргкомитете рассказывали многочисленные анекдоты о том, где и при каких обстоятельствах взяли отсутствовавших.

После этого Гитлер на следующий день приказал не любящим театр партийным бонзам присутствовать на праздничном спектакле. Они выглядели скучающими, многих явно одолевал сон. Гитлер также считал, что жидкие аплодисменты далеко не соответствовали блестящей постановке. Поэтому с 1935 г. партийную массу заменили гражданской публикой, которая должна была приобретать билеты за большие деньги. Только таким образом удалось добиться необходимой актерам "атмосферы" и аплодисментов, которых требовал Гитлер."

"Недалеко от Байрейта Гитлер один пересел в небольшой закрытый "Мерседес", за рулем которого сидел его личный фотограф и, никем неузнанный, поехал на виллу Ванфред, где его ожидала фрау Винифред Вагнер."

"В годы войны Гитлер отказался от ежевечерней кинопрограммы, потому что, как он выразился, готов отказаться от своего любимого развлечения "из сострадания к терпящим лишения немецким солдатам". Вместо этого заводили пластинки. Несмотря на отличную их коллекцию, интерес Гитлера был крайне ограничен. Ни музыка барокко, ни классика, ни камерная музыка, ни симфонические произведения ничего ему не говорили. Вместо этого, в раз и навсегда установленной последовательности, за несколькими бравурными отрывками из вагнеровских опер шла оперетта. И все. Гитлер тешил свое честолюбие угадыванием имен исполнительниц и радовался, что часто случалось, когда попадал в точку."

"Ежегодно он был гостем Байрейтских фестивалей и не пропускал там ни одного премьерного спектакля. Мне, полному профану в музыке, казалось, что в беседах с госпожой Винфред Вагнер он обнаруживал изрядное понимание музыкальных тонкостей. Но больше его все же захватывала постановочная сторона.
За этими пределами, однако, он посещал оперу крайне редко, а позднее его интерес к театру заметно понизился. Даже его любовь к музыке Брукнера была все же скорее поверхностной. Хотя перед каждой его речью "о культуре" на партийных съездах в Нюрнберге и проигрывался отрывок из брукнеровской симфонии. В остальном же он проявлял заботу только о том, чтобы в соборе св. Флориана не угасал огонь дела всей жизни композитора. Для общественного же мнения он старался поддерживать видимость своей очень насыщенной культурной жизни."

"Тем временем дела между Ханке и госпожой Геббельс продвинулись настолько, что, к ужасу всех посвященных, они задумали пожениться. Очень неравная пара: Ханке был молод и неопытен, она существенно старше, элегантная дама из общества. Ханке добивался у Гитлера разрешения на развод, но Гитлер по государственным соображениям отказывал. В самом начале Байройтского фестиваля 1939 г. Ханке как-то утром заявился в мой берлинский дом в полном отчаянии. Супруги Губбельс помирились, сообщил он, и вместе отбыли в Байройт. Я-то считал, что для Ханке это самый удачный выход. Но отчаявшегося влюбленного не утешить поздравлениями по такому поводу. Поэтому я пообещал ему разведать в Байройте, что же произошло, и тотчас же отбыл.
Семья Вагнеров пристроила к дому Ванфрида просторное крыло, в котором в эти дни остановился Гитлер и его адъютанты, тогда как приглашенные фюрером гости были размещены в частных квартирах. Между прочим здесь своих гостей Гитлер отбирал тщательнее, чем в Оберзальцберге, не говоря уж о Рейхсканцелярии. Не считая несущих службу адъютантов, он ограничивался приглашением нескольких знакомых с их женами, в отношении которых он мог быть уверенным, что они будут приятны семейству Вагнеров; в сущности, постоянными гостями были только д-р Дитрих, д-р Брандт и я.
В дни фестиваля Гитлер производил более раскованное впечатление, чем обычно. В семействе Вагнеров он определенно чувствовал себя уютно и избавленным от необходимости олицетворять собой власть, необходимости, подчиняться которой, он иногда считал себя обязанным даже при небольшом вечернем застолье в Рейхсканцелярии. Он был весел, по-отечески общался с детьми; по отношению к Винифру Вагнер держался по-дружески и предупредительно. Без его финансовой поддержки фестивали едва ли смогли бы продержаться. Каждый год Борман отсыпал из своих фондов сотни тысяч, чтобы фестивали достойно увенчивали очередной сезон немецкой оперы. Быть патроном этих фестивалей и другом семьи Вагнеров - возможно это было осуществление мечты, в которую Гитлер едва ли отваживался верить в дни своей молодости.
Геббельс с женой прибыли в Байройт в тот же день. что и я, и заняли квартиру в пристройке дома Ванфрида. Фрау Геббельс была, судя по всему, глубоко подавлена, она откровенно рассказала мне: "Ужасно, как мой муж запугивал меня. Я только собралась отдохнуть в Гаштайне, как он без всякого приглашения появился в отеле. Три дня он непрерывно уговаривал меня; больше я вынести не могла. Он шантажировал меня нашими детьми - он прикажет их у меня отнять. Что я могла поделать? Мы помирились только внешне. Альберт, это чудовищно! Мне пришлось дать ему слово никогда не встречаться более приватным образом с Карлом. Я так несчастна, но у меня нет выбора".
Что могло бы лучше всего соответствовать этой семейной трагедии, чем "Тристан и Изольда", которую мы - Гитлер, супруги Геббельс, госпожа Винифрид Вагнер и я - как раз слушали из большой центральной ложи. Госпожа Геббельс, справа от меня во время всего спектакля тихонечко плакала. В антрактах она сидела в углу одного из салонов, сломленная и всхлипывающая, в то время как Гитлер и Геббельс показывались через окно народу и старались не замечать неприятную ситуацию.
На следующее утро я раскрыл Гитлеру, которому поведение фрау Геббельс накануне осталось непонятным, подоплеку состоявшегося примирения. Как глава государства он, хотя и приветствовал такой поворот событий, но тотчас же, в моем присутствии вызвал Геббельса и немного - словно и сухо сообщил тому, что будет лучше, если он со своей супругой в этот же день покинет Байройт. Не дав возможности какого-либо возражения, даже не протянув руки, он попрощался с министром и после этого повернулся в мою сторону: "С женщинами Геббельс циник". Он и сам был циником, на другой манер, впрочем."

"Гесс занимался проблемами гомеопатического лечения, любил камерную музыку и имел чудаковатых, но в то же время интересных знакомых."


О НИЦШЕ:

"Дальше мы поехали в дом Ницше, где Гитлера ожидала его сестра, фрау Ферстер-Ницше. Эксцентричная экзальтированная женщина явно не могла найти общего языка с Гитлером, между ними состоялся какой-то странный обмен банальностями. Однако основной вопрос удалось решить к общему удовольствию: Гитлер взял на себя финансирование пристройки к старому дому Ницше, а фрау Ферстер-Ницше согласилась с тем, чтобы Шульце-Наумбург сделал ее проект."

[Олегыч]

Что ж, из этого фрагмента можно заключить, что сведения о любви Гитлера к музыке Вагнера, мягко говоря, преувеличены.

[Miguel]

Что ж, из этого фрагмента можно заключить, что сведения о любви Гитлера к музыке Вагнера, мягко говоря, преувеличены.

А меня больше удивляет, что у руководителей такого уровня было "свободное" время для просмотра фильмов и слушания пластинок. Помню, во время работы в одной инофирме в обычние дни нас отпускали часа в 23, а 19-го числа "рабочий день" продолжался 36 часов! И что особенно обидно, это господа совершенно не прзнают наших праздников: Пасху, например, особенно не признают День победы. Ну а на 22 июня всё время устраивали банкет с выпивкой!
Ну ничего....

[Walter Boot Legge]

А меня больше удивляет, что у руководителей такого уровня было "свободное" время для просмотра фильмов и слушания пластинок. Помню, во время работы в одной инофирме ....

Эти руководители работали на собственную фирму и поэтому у них находилось время

[Olorulus]

Вместо этого, в раз и навсегда установленной последовательности, за несколькими бравурными отрывками из вагнеровских опер шла оперетта. И все. Гитлер тешил свое честолюбие угадыванием имен исполнительниц и радовался, что часто случалось, когда попадал в точку."

Интересно, а Путин способен отличить Рихарда Вагнера от оперетты...

[Genn]

Перевод так себе, нашёл в сети, оригинала у меня нет.

А адрес можно? Интересно.

[MAks]

( Вот уж не думала, Genn, что Вы поиском пользоваться не умеете )

http://wunderwaffe.narod.ru/Memoirs/Speer/

[Walter Boot Legge]

Интересно, а Путин способен отличить Рихарда Вагнера от оперетты...

Natuerlich! Не вопрос! А вот смог бы Гитлер отличить Бориса Годунова от Черемушек? Неизвестно. Думаю, что даже с либретто в руках не смог бы!

[Genn]

Maks, спасибо. Кто о чем, а я про Тридцателетнюю войну.

"Эта большая популярность была совершенно понятна: никому иному, как самому Гитлеру общественность приписывала успехи в экономике и внешней политике, и все больше и больше видела в нем реализатора своей глубоко укоренившейся тоски по мощной, объединенной, полной чувства собственного достоинства Германии. "

[Cardinal]

"тоски по мощной, объединенной, полной чувства собственного достоинства Германии..."

Утратившей это достоинство в результате Первой мировой и Версальского мира, а вовсе не в Тридцателетнюю войну - религиозную войну католиков с протестантами перешедшую в конце в войну Австрии и Франции...