Servolf

Сегодня в филармонии просвещался относительно современной музыки, что было вполне своевременно в контексте недавнего приобретения статуса "внеконтекстного умника", в коем я нахожусь с легкой руки одного из тех самых современных композиторов.

В первом отделении исполняли 2-ую симфонию и концертино для контрабаса и оркестра одесского композитора А. Томлёновой. Одно из камерных произведений Томлёновой я как-то слышал лет пять-шесть назад. Помню - понравилось.
Одночастная вторая симфония - произведение, в котором жесткость, чеканность музыкальных фраз, отчетливость ритма сменяется тончайшим лиризмом, скрытой жалобой, открытием сокровенного. Первая половина произведения проходит под неумолимый ритм, задаваемый струнными. Еле слышны однотонные звуки скрипок, на фоне которых разворачивается драматическое музыкальное действо. Только мне показалось, что классической драмы там было маловато. Драма, подразумевающая борьбу двух начал, здесь практически не слышна. Доминирует начало жестокое, злобное, а того, что ему противостоит, фактически не слышно. Но оно появляется в финальной части симфонии, сделанной в форме проникновеннейшего фортепианного квартета, для которого оставшийся оркестр играет лишь подчиненную роль. Скрипка, виолончель и альт по очереди проводят свои изломанные в только что закончившейся схватке партии, изредка и жалобно-тихо подает голос фортепиано. Все тише и тише их слабые голоса, вот они сливаются с невнятным гулом оркестра и растворяются в нем.
Вообще, несмотря на объективную суровость и мужественность музыкального тематизма симфонии, по своей природе она вовсе не показалась мне такой уж суровой. Наоборот, сложилось впечатление, что это повествование о не слишком сильном человеке, к которому судьба оказалась чрезвычайно жестока: после ее безжалостных ударов человек этот жалуется, просит если не помощи, то хотя бы сочувствия...
Симфония мне понравилась однозначно.

Далее было концертино. Это новое произведение - 2007 года, премьера. Солировал оркестрант Владимир Чекалюк. Я не слишком люблю контрабас. Вернее, я его вообще не люблю. И, надо признаться, новое произведение Томлёновой не заставило меня пересмотреть свои симпатии и антипатии.
Для меня концертино оказалось чересчур мудреным. Да, многие возможности контрабаса были использованы. Да, контрабас иногда звучал почти как альт. Да и Чекалюк - отличный музыкант. Но... вот если симфония была полностью в 20-м веке, то концертино находится в 21-м, и это моментально чувствуется. Тут нужно другое восприятие, не такое, на которое я сейчас способен.

В течение симфонии и концертино из зала демонстративно ушло человек 5-7 - большая часть на симфонии (но она и по звучанию более длительная). Никогда не мог понять подобного хамства. Пришла в голову мысль: а посмели бы они уйти, если бы на афише вместо имени Томленовой было выбито - Шостакович? Тем более, что влияние Шостаковича на музыку симфонии Томленовой явно чувствуется. И пришел ответ: никуда бы они не вышли. Сидели бы, приоткрыв от демонстративного восторга ротики. Потом гулко стукали бы в ладони к месту и не к месту, а завершили бы попискиваниями "браво!"...

Во время антракта я заметил Томлёнову. Не заметить ее было трудно - вокруг нее было человек 15-20. Она принимала поздравления, раздавала автографы. Я удивился собственной тупости: идти в Одессе на премьеру произведения одесского композитора и не предположить, что она будет там - верх ...ммм... легкомыслия. И как следствие этого легкомыслия - в моих руках ни единого цветочка, зато есть программка (уж ее-то я не преминул взять, благо у нас они раздаются безвозмездно). Дождавшись, когда народ вокруг Томлёновой понемногу начал рассасываться, я подошел к ней и, протягивая ручку и программку, неловко сказал: "Прошу Вас..." Она начала расписываться и я подумал, что надо что-то сказать. В голову пришел один-единственный и при том совершенно глупейший вопрос: "А почему Вы пишете такую музыку грустную?" Я уже почти его задал, как вдруг кое-что вспомнил.
Дело в том, что на концерт я выбирался из плена корпоративной вечеринки по поводу давней инициативы Клары Цеткин. Мои коллеги подошли к вопросу празднования капитально: сопротивляясь изо всех сил, приблизительно за час я оказался с тремястами граммов коньяка в желудке - и каждый из этих трехсот граммов начал, играя в перегонки со всеми возможными кровяными тельцами, свое веселое движение к головному мозгу и, что самое главное - к легким и бронхам, в результате чего каждый мой выдох распространял не самый изысканный аромат, поскольку пили мы вовсе не "Хеннесси".
В общем, исходя из соображений недопустимости перегарного выхлопа в присутствии композитора (еще неизвестно, чего она после такого напишет), я промолчал и идиотский вопрос не прозвучал, чему я несказанно рад. Нет, представляете вопросик: "Отчего Вы пишете такую грустную музыку?" Хуже такого вопроса - лишь вопрос "Почему Вы вообще пишете музыку?"
Так что я благодарен коллегам.

Второе отделение полностью занял Родион Щедрин. Первое произведение - четырехчастные "Российские фотографии", тематические зарисовки, посвященные настоящим и историческим реалиям России. Тяжело такая музыка воспринимается, да еще этот "Сталин-коктейль" третьей частью... прям не знаю, пнуть мертвого льва - дело чести, что ли? Мне не понравилось.
А вот сюита "Конек-горбунок" была великолепной! Игорь Шаврук (главный дирижер камерного оркестра филармонии), управлявший в этот вечер оркестром, провел её красиво, легко и выразительно. Нельзя сказать, что на этой сюите ухо может отдохнуть, но вот после первых трех произведений она воспринималась именно как отдохновение.

И еще одно. Сегодняшний концерт - второй подряд, в течение которого одесская публика не аплодировала между частями! Это большое достижение. А то у нас всегда - как на концертах Норрингтона (правда, лишь в перерывах между частями).